— Откуда у вас такие сведения? — неожиданно спросил Лукашук.
И не так уж неожиданно, если разобраться.
— Ну что вы, господин полковник, — улыбаясь, развел я руками. — Разве я могу выдать вам свои источники информации? Мы ведь тоже не сидим на месте, работаем. Землю рогом роем. Ну так что же насчет Аничкина?
— Это информация секретная, — хмуро произнес Лукашук. — Она не подлежит огласке.
— Не понял. — Я покачал головой. — Вы что — действительно поверили, что я беру у вас интервью для газеты «Московский комсомолец»? — И тут я встал. — Позвольте представиться, господин полковник. Старший следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры России, старший советник юстиции Александр Борисович Турецкий.
— Не называйте меня господином! — вдруг почти истерично попросил он.
Горбатого могила исправит.
— Простите, — сказал я мягко. — Как ваше имя-отчество?
Он удивленно на меня посмотрел и пожал плечами.
— Борис Борисович, — сказал он.
— Борис Борисович, — ласково заговорил я. — Неужели вы не понимаете, что упорствовать мне в этом вопросе — бессмысленно? Что вы хотите, чтоб я написал рапорт генеральному прокурору? Или известил об этом деле газеты? Неужели вы не понимаете, что только в сотрудничестве со мной вы можете не вляпаться в неприятности. Если уже не вляпались. Так, может быть, я помогу вам избавиться от них? А?
Я был доволен собой. По-моему, звучало убедительно. Но он все равно кочевряжился.
— Я не могу брать эту ответственность на себя.
Нет, он просто не знал, что ему делать. И тогда я снова пришел ему на помощь.
— Если хотите, давайте мы организуем встречу с генералом Петровым, — сказал я. — Конечно, мне это и самому нетрудно, но, думаю, и в ваших интересах помогать Генеральной прокуратуре.
Я блефовал, я импровизировал и не удивлюсь, если он догадывался об этом, но я протягивал соломинку, и он ухватился за нее, за что я никак не мог осуждать его.
Показалось, что он украдкой вздохнул с облегчением.
— Ну что ж, — сказал он и, приняв решение, обрел нормальный вид. — Думаю, устроим.
Еще бы ты думал по-другому, услужливый ты наш…
2
Разговор с генералом Петровым получился на редкость бездарным. Прошибить его почти не удалось. И только в конце нашей с ним беседы я сказал ему нечто такое, после чего он не знал, что правильнее: хвалить себя или ругать?
С самого начала он заявил, что время его лимитировано и он может уделить мне не более десяти минут. Он думал сразить этим следователя, но Турецкому было наплевать, сколько у генерала лишнего времени. Я повторил угрозу — доложить об этом деле генеральному прокурору и сообщить в газеты. Он и глазом не моргнул.