— Вы думаете? — вяло проговорил я.
— Уверен. Как там выборы проходят?
Черт! Я и забыл обо всем этом.
— О результатах говорить еще рано, — осторожно ответил я. — Завтра утром будут известны только предварительные результаты.
Выборы-то сегодня! Черт…
— Вы проголосовали? — спросил он меня.
— Избирательные участки работают до десяти, — почему-то извиняющимся голосом ответил я. — Так что успею.
— И за кого вы?
— За Ельцина или Явлинского, там посмотрим.
— О чем думает этот Ельцин? — зло проговорил он, глядя в пустоту. — Набрал себе помощничков.
Я подивился загадочной душе русского человека. В тюрьме сидит, можно сказать, ни за что и о выборах говорит. Что чекист, что бабушка из трамвая.
— А я не голосовал, — сообщил он мне. — Никто так и не пришел.
— Почему? — возмутился я.
— А кто их знает, — устало проговорил он и переменил тему: — Теперь вы понимаете, почему они дали вам со мной встретиться?
Да, теперь я понимал. Да, генерал Петров, а вы та еще штучка!
Аничкин продолжил:
— Они думали, что я сразу начну орать: хочу, мол, сделать важное государственное сообщение! По такому-то адресу находятся две атомные бомбы! Стране грозит катастрофа! Виновные генерал Петров, генерал Басов, работник администрации — приближенный Президента Васильев, генерал МВД Мальков…
— Как вы сказали? — заинтересовался я. — Васильев?!
— А вы что, знакомы?
— Да нет, — пожал я плечами. — Просто чем больше фамилий, тем лучше.
Он покачал головой:
— Я знаю много, чтобы рассказать об этом, но очень мало, чтобы доказать. Боюсь, что вам придется очень потрудиться в поисках доказательств.
— Кое-что мы делаем, — заверил я.
— Как вы понимаете, местонахождение чемоданов я вам не раскрою, — сказал он твердо.
— И не надо, — замахал я руками. — Я еще жить хочу. Зачем им такой свидетель, как я. Головная боль только.
— Правильно, — кивнул он. — Я рад, что вы сами все поняли. Теперь, Александр Борисович, вы похожи на того велосипедиста, который должен крутить педали, чтобы не упасть. Или встать на их сторону.
— Знаю.
Он внимательно посмотрел на меня. Я кивнул ему и прикрыл веки: мол, все будет хорошо. Он улыбнулся. Кажется, он меня понял.
Я встал и протянул ему руку.
— Желаю удачи, — сказал он.
— И вам того же, — сказал я, внимательно глядя ему в глаза.
Пока есть такие офицеры, как он, да еще тот таинственный незнакомец из приемной Петрова, да Грязнов, да Меркулов, ну и я, разумеется, всякие там Стратегические управления спокойно спать не будут.
— До свидания, — сказал он.
— До свидания.
По лицу полковника Лукашука невозможно было понять, какое впечатление на него произвел наш разговор с Аничкиным. То, что он его слышал, не вызывало у меня никаких сомнений. Маска невозмутимости накрепко прикипела к его лицу. Да Бог с тобой, Лукашук. Я знаю, что ты мне скажешь сейчас.