— Вопросов нет, — сказал я. — К тебе, во всяком случае. А так в этом деле вопросов — пруд пруди.
Он кивнул.
— У меня с утра уже был Грязнов, — сказал Меркулов. — Так что я в курсе первых шагов следствия.
— Уже?! — ахнул я. — Ну, молодец, Славка! На ходу подметки рвет!
Так же серьезно глядя на меня, Меркулов продолжил:
— Я в курсе, что ты тоже был на месте и даже провел свое расследование. Не позвонив мне, самостоятельно пополз по горячим следам. Как тебя занесло туда?
Я пожал плечами и ответил ему фразой из кинофильма «Белое солнце пустыни»:
— Стреляли.
Потом не стал томить и рассказал про Таню Зеркалову.
— Понятно, — протянул он. — Ну, и что ты можешь сказать по существу дела?
— Только по существу? — уточнил я. Несмотря на абсурдность этого вопроса, у меня были основания его задать.
Меркулов, досконально изучивший меня, испытующе смотрел.
— Рассказывай, Саня, — почти ласково приказал он.
Мне ничего не оставалось делать, как начинать рассказывать.
— И Смирнов, и Киселев были убиты одним и тем же способом: им обоим снесли верхнюю половину черепа. Причем если рядом с телом Смирнова никакого оружия обнаружено не было, то около убитого Киселева находилось его ружье. Хорошее, надо сказать, ружье. Винчестер.
— Он имел на него разрешение? — поинтересовался Меркулов.
— Понятия не имею, — признался я. — Пока. Хотя уверен, что это чей-нибудь подарок: маршалам нередко делают такие подарки.
— Дальше, — проговорил Меркулов.
— Мы с Грязновым считаем, что кто-то хочет всучить нам версию, что, мол, Киселев убил Смирнова и застрелился сам. Но мы ему не верим, этому кому-то.
— Ты абсолютно уверен? — на всякий, видимо, случай спросил Меркулов. — Что не было никакого самоубийства? Точно?
— Абсолютно точно, — заверил я его. — К тому же… — сказал и осекся.
— Что? — быстро спросил Меркулов.
Я помолчал, собираясь с мыслями. Нелегко, ох нелегко это было сделать — начинать рассказывать обо всем том, что незадолго до своей смерти мне рассказал безумный маршал. Впрочем, чего это я? Почему — безумный? А если хоть на минуту допустить, что он был в полном здравии? Что все, что он рассказал, — чистая правда? Но если в это поверить, так недолго и самому безумным стать. Конечно, я на своей работе и не такого навидался. Но, с другой стороны…
— Ну? — твердо смотрело на меня начальство.
Вздохнув, я стал рассказывать.
Меркулов слушал очень внимательно и так же внимательно смотрел на меня, не сводя глаз. Сначала я почему-то запинался, но потом речь моя пошла плавнее, и закончил я свой рассказ вполне пристойно. Костя ни разу не перебил. Слушал как рождественскую сказку. А после того как я закончил, помолчал, переваривая услышанное, и сказал: