— Но может быть, кто-то действительно хотел союза с тамошними императорами?
— На это никто в Риме не соглашался. Западная империя клонилась к закату. Любой союз с Востоком лишил бы нашу Церковь всякой власти. Единственный способ выжить заключался в том, чтобы удержать культ в столице и при случае искать союза с новыми завоевателями. Для этого даже сочинили миф о даре Константина.
Родриго Борджа резко повернулся к понтифику. Глаза его были широко открыты.
— Что вы имеете в виду?
Иннокентий VIII вздохнул и развел руками.
— То, что дар Константина, на котором основано наше преимущество, подделка.
Борджа начал задыхаться.
— Но это невозможно! Император отдал Папе Сильвестру свои дворцы в благодарность за то, что тот излечил его от проказы. Это знают все, даже наши враги!
— Ах, Родриго, в этой книге больше секретов, чем у наших любовниц. Прочти, что пишет Стефан Второй, который сразу почувствовал угрызения совести. Церковь оказалась при смерти, и он, да воздаст ему Господь вечную славу, придумал дар, который узаконил рождение нашего государства. Без этого дара нас бы не было, Родриго. Церковь не обрела бы ни богатства, ни земель, ни власти над королями и императорами. Я сегодня, возможно, подвизался бы обычным банкиром, а ты скакал бы во главе своего войска по любимым холмам Испании.
— Я начинаю понимать вещи, на которые ты намекал, — тихо произнес кардинал.
— Читай дальше, и уразумеешь. А потом, когда увидишь то, что написал граф делла Мирандола, сообразишь еще лучше.
— А какое отношение имеет ко всему этому граф делла Мирандола? Только не ссылайся на «Девятьсот тезисов».
Иннокентий улыбнулся. Борджа и правда мог не знать. Но улыбка стала еще шире, когда он представил себе, как тот углубится в чтение других документов. Он опустил глаза и сложил руки лодочкой.
— Веруй, и тебе все станет ясно.
Родриго продолжил читать, поминутно останавливаясь на каждом замечании о заботах первосвященников, предварявших на троне Святого Петра того человека, который молча сидел перед ним. Более ста лет папы были озабочены светскими маневрами, потом один из них, долго сидевший на своем месте, вдруг прибавлял комментарий, другой рассказывал, как порой опасная истина выходила наружу по вине человека или идеи. Он прочел запись о Папе Захарии, который велел низложить меровингского короля Хильдерика III из страха, что его чрезмерное поклонение Магдалине может слишком распространиться. Ведь ее считали реальной супругой Христа. На его место он посадил короля франков Пипина, положив, таким образом, начало династии Каролингов и разорвав цепь, соединявшую Меровингов с Христом.