Вот и Маргерита. По обычаю, она пришла не одна, как и подобало даме ее ранга. За ней, низко склонив голову, следовала пожилая, скромно одетая женщина. На Маргерите было расшитое золотом зеленое парчовое платье с длинной накидкой, отделанной мехом. Капюшон обрамлял нежное лицо, делая его еще прелестнее. Шею украшала только нитка черного янтаря, скромного и драгоценного, как сама хозяйка. Пико увидел, как она преклонила колени в молитве. Стоило ей подняться, он сразу подошел. Служанка, повинуясь взгляду хозяйки, нырнула в ближайшую исповедальню. Там она, конечно же, будет отвлекать священника нескончаемыми рассказами о своих грехах, пока госпожа не подаст ей знак возвращаться.
— Ты стала еще прекраснее, Маргерита. Счастлив видеть тебя.
— Я тоже, Джованни. Мне так тебя не хватало каждый день, каждый час.
От этой фразы, вполголоса произнесенной в тишине церкви, Джованни чуть не лишился сознания. Ангелы небесные не могли бы говорить другими голосами. И он, продиктовавший стольким писцам столько текстов, тут не нашел слов, чтобы ответить.
— Моя Маргерита, я засыпаю с мыслью о тебе и просыпаюсь, думая, что ты рядом. И каждую ночь надеюсь, что ты придешь утешить меня.
— Джованни, у нас нет времени. Ты в опасности. Один человек предупредил меня и просил убедить тебя бежать из Рима, поскольку ему убедить тебя не удалось.
— Высокий, с черной бородой и бакенбардами?
— Да. Ты знаешь, кто это?
— Нет, вчера он остановил меня у выхода из базилики и сказал то же, что и ты сейчас.
— Я не знаю его, но он дал мне вот это в подтверждение своей доброй воли и просил тебя поверить ему.
Джованни взял у нее из рук тонко расшитый шелковый платок с золотой лилией с краю.
— Нет сомнений, его прислал Лоренцо Медичи.
— Тебя предупреждают, Джованни. Наверное, он знает гораздо больше, чем мы с тобой.
— Но я только вчера разговаривал с Папой и решил, что он просто хотел составить свое мнение и дать мне время подумать.
— Джованни, мне страшно. Обещай, что уедешь. Сегодня же, в крайнем случае завтра.
— Как раз теперь, когда я снова увидел тебя…
— Моя любовь будет с тобой везде, и в этой, и в иной жизни. Но я предпочту думать о тебе в разлуке, чем плакать на твоей могиле.
— Хорошо, любовь моя, я уеду. Но прежде я должен увидеться с Элиа дель Медиго и Абу Абдуллой. Они едут в Рим, ко мне. Видишь листки? Это экземпляр других «Тезисов», тех девяносто девяти, которые я не публиковал. Они должны сделать с них копии на языках Яхве и Аллаха. Когда мир узнает эти «Тезисы», исчезнут все границы, не будет больше преследований, прекратятся все войны во имя Бога, который…