Нечистоты вынуждали Пико держаться ближе к стенам домов. Он с отчаянием уходил все дальше от церкви, где оставил Маргериту. Все переулки походили один на другой. Граф толком не понимал, где находится, и в конце концов свернул на какую-то небольшую площадь, да и то только потому, что ее слабо освещало солнце. Отсюда стала видна далекая башня замка Сант-Анджело, хоть какой-то ориентир. За мостом через Тибр Джованни остановился, чтобы передохнуть и собраться с мыслями. Он вспомнил, как человек в черном бросился на монахов.
Они были настоящие или нет? Если бы не он, эти монахи вели бы сейчас Пико со связанными руками и капюшоном на голове в казематы Анноны, а может, и в потайные камеры замка Сант-Анджело. Может быть, это Лоренцо Медичи издалека охраняет его? Лоренцо, пожалуй, сейчас единственный, на кого он может положиться. Он и дал бы ценный совет своему посланцу, но уже слишком поздно. Джованни чувствовал себя в западне, как затравленная собаками лисица. Теперь римская земля горела у него под ногами, и хуже всего было то, что он не знал, куда деваться. Ему надо изыскать средства, чтобы уехать во Флоренцию, но все его имущество осталось в доме кардинала Росси, где он жил на правах гостя. Теперь этот дом, несомненно, прибежище ненадежное. Но деньги нужны, и нужно какое-то укрытие, хотя бы на день, чтобы организовать бегство во Флоренцию. Теперь Папа против него, и никто из почитателей его таланта, ни среди аристократов, ни среди служителей Святой Римской церкви, не смогут ему помочь. Ни Борджа, ни Фарнезе, ни делла Ровере.
Эвхариус! Вот кто может быть полезен. Разумеется, не надо рассчитывать на его гостеприимство, но он, по крайней мере, может направить к кому-нибудь из еврейской общины, кому нечего делить с Папой. Он заплатил бы, а имя Эвхариуса стало бы гарантией более чем надежной. И граф свернул к еврейскому кварталу, стараясь идти медленно и привлекать к себе как можно меньше внимания. Сейчас он охотно отдал бы свою богатую одежду в обмен на какой-нибудь неприметный шерстяной плащ. Вдалеке показались несколько групп солдат, но они не обратили на него ни малейшего внимания, и тогда Пико отважился подойти к дому.
Мастерская печатника-еврея была открыта. Джованни огляделся по сторонам и сделал два шага внутрь. Здесь тоже могла оказаться засада, но выбора у него не было. Он решительно прошел вперед, не позвонив в колокольчик, висевший у входа. Никто, казалось, не обратил на него внимания. В углу двое рабочих клали под печатный пресс листки бумаги, а третий смазывал буквы краской. В другом конце мастерской наборщик укладывал в кассу шрифт для следующей страницы. Все были при деле, но Эвхариуса нигде не наблюдалось. Тогда Джованни обратился к самому молодому из рабочих, тому, что мог прервать работу без ущерба для остальных.