Он встал.
– Сейчас мне остается лишь одно: скрыться. Исчезнуть, чтобы не тронули вас. Всех вас. Эти земли. Большего я для вас, увы, сделать не могу.
В дверях появился Анардил:
– Кони готовы.
Бродяга кивнул.
– Прощайте, друзья мои. Спасибо за то, что посидели со мной этой ночью. Господин Мышекорь, я искренне рад знакомству с вами.
Хоббиты неумело поклонились.
– Мой добрый Подсолнух…
Трактирщик подошел и, глядя ему в глаза, сказал тихо и серьезно:
– Благословите, господин мой.
– Ты смеешься? – горько скривился Бродяга. – Что значит теперь мое слово? Я теперь никто! Беглец!
– Для меня вы были и остаетесь… – под взглядом шрамолицего Подсолнух вздрогнул, осёкся.
– Хорошо, – медленно сказал Бродяга, снял правую перчатку, положил руку Подсолнуху на голову и произнес, вкладывая душу в старые, известные слова: – Да пребудет с тобой милость Валар и Единого, мой добрый друг. – Помолчав, добавил: – и да будет твоя удача больше моей.
Он опустил руку, Подсолнух схватил ее, припал к ней губами. Из его глаз текли слезы.
Бродяга молча надел перчатку, пошел к двери.
Улти не выдержал:
– Государь, но ведь вы же вернетесь?! Ведь правда – вернетесь?!
Арведуи посмотрел на него, вздохнул и ничего не ответил.
9-18 декабря 2002