— Пошли вон! — продолжал гнать взбесившихся кошаков бедный Коленька.
— Помощь нужна? — поинтересовалась я.
— А? — он поднял на меня свои ошалелые глаза. — Это вы? Чего вам?
— Я, собственно, здесь работаю, — я показала на дверь своей комнаты. — Вот мимо шла.
— Ну и идите себе! — Он хотел еще что-то сказать, но одна из своры, самая облезлая, уперлась своей одноухой головой в его ногу и начала тереться об нее. Геркулесов брыкнулся, но это не помогло, кошка не только не отлетела, но еще и вцепилась когтями в штанину его фирменных джинсов. — Господи, что же мне делать, перестрелять их что ли?
— Не надо. Господь, к которому вы взываете, вам этого не простит. — Я принюхалась. — Вы валерианкой что ли надушились?
— Да не надушился… Черт бы ваш институт побрал, здесь не только люди, но и кошки психические… Я пролил!
— На что?
— Естественно, на себя.
— Естественно, — улыбнулась я, что, конечно, не очень вежливо, но видели бы вы эту одноухую, обнимавшую милицейскую ногу. — На что именно? На куртку, штаны или кроссовку, кстати, пора перебираться в более теплую обувь, зима скоро…
— На кроссовку, — завопил он, стряхивая еще одну паразитку со своего башмака.
— Ну, так снимите и отдайте на растерзание.
— А в чем я домой пойду?
— Если не отдадите, вопрос будет стоять не так.
— А как?
— Чем? Или на чем? Так как на своих двоих у вас не получится. Они одну отгрызут.
— Кошки-людоеды? Впервые слышу.
— Это ж Васины кошки, а они, как и хозяин, отмороженные.
— Ну, уж нет, я лучше…
Что он хотел сделать, я так и не узнала, потому что в следующий миг одноухая вцепилась в понравившуюся ей ногу зубами. Геркулесов взвыл, тряхнул пострадавшей конечностью, да так энергично, что кроссовка, шнурки которой четвероногие монстры уже успели обмусолить и расслабить, слетела, перевернулась в воздухе, после чего, пролетев не меньше трех метров, благополучно приземлилась.
Кошки с воем бросились к ней.
— С облегчением! — поздравила я.
— Ну вас, — махнул он на меня рукой и заковылял в Васину комнату. Я за ним.
— Не расстраивайтесь, вам мама новые купит.
— Я сам себе на жизнь зарабатываю, — отбрил он меня. — Ясно?
— Угу.
— И в чем теперь, прикажите, до машины идти?
— Ну не знаю, — протянула я, оглядываясь. В комнате ничего подходящего не было — Вася кроссовки «Рибок» видел только по телевизору, а носил стоптанные ботинки или не менее задрипанные кеды. Как раз последние я и обнаружила на батарее. — Вот, пожалуйста, почти то же, что и на вас. В смысле, спортивная обувь, как вы любите.
— Издеваетесь? — укорил он.
— Подшучиваю. А это разные вещи.