– Это, конечно, ужасно, – говорит Георг.
– Как отнестись! Судьба.
– Судьба, – вставляю я. – Если вы не хотите повредить своей судьбе, господин Брюггеман, не возвращайтесь обратно по Хакенштрассе. Вдова Конерсман контролирует там движение с помощью очень сильного карманного фонаря, которым она обзавелась, она вооружилась пивной бутылкой и сжимает ее в одной руке, а в другой держит фонарь. Верно, Лиза?
Лиза оживленно кивает.
– Полная бутылка. Если она разобьется о вашу голову, ваш пыл сразу охладится.
– Черт подери! Как же я отсюда выберусь? – восклицает Брюггеман. – Это тупик?
– К счастью, нет, – отвечаю я. – Вы можете садами выбраться на Блейбтрейштрассе. Советую вам не задерживаться, уже светает.
Брюггеман исчезает. Генрих Кроль осматривает обелиск, нет ли повреждений, и тоже удаляется.
– Таков человек, – заявляет Вильке несколько туманно, подняв голову, кивает на окно Кнопфа, затем в сторону сада, через который крадется Брюггеман, и снова подымается по лестнице в свою мастерскую. Сегодня он, видимо, там ночует и не работает.
– У вас опять было спиритическое явление с цветами? – спрашиваю я.
– Нет, но я заказал себе книги об этих явлениях.
Фрау Кроль давно удалилась – она вдруг заметила, что забыла надеть челюсть. Курт Бах пожирает взглядом знатока голые смуглые плечи Лизы, но, не встретив ответной любви, смывается.
– Старик умрет? – спрашивает Лиза.
– Вероятно, – отвечает Георг. – Удивительно, что он уже давно не умер!
От Кнопфа выходит врач.
– Ну как? – осведомляется Георг.
– Печень. Она у него уже давно болит. Не думаю, чтобы он на этот раз выкрутился. Печень разрушена. Один-два дня – и конец.
Появляется жена Кнопфа.
– Значит, спиртного ни капли! – говорит ей врач. – Вы его спальню осмотрели?
– Очень тщательно, доктор. Дочери и я. И мы нашли еще две бутылки этого чертова зелья. Вот они!
Она показывает бутылки, откупоривает их и собирается вылить содержимое.
– Стоп, – говорю я. – В этом нет прямой необходимости. Главное, чтобы их не выпил Кнопф, верно, доктор?
– Разумеется.
Разносится крепкий запах хорошей водки.
– А куда я их дома дену? – жалобно спрашивает фрау Кнопф. – Он же везде отыщет. У него прямо собачий нюх.
– Мы можем освободить вас от этой заботы.
Фрау Кнопф вручает по бутылке мне и врачу.
Врач бросает мне многозначительный взгляд.
«Что для одного погибель, то для другого только песня», – говорит он и уходит.
Фрау Кнопф закрывает за собою дверь. Во дворе остаемся только мы трое
– Георг, Лиза и я.
– Врач тоже считает, что он не выживет? Да? – спрашивает Лиза.
Георг кивает. В предрассветной темноте его пурпурная пижама кажется черной. Лиза пожимается от холода, но не уходит.