Обеих крыс Музыкант застрелил легко. Даже небрежно. Другое дело, что твари проскользнули мимо постов и, выпади им чуточку больше везения, могли и выполнить свое задание, каким бы оно ни было. Две здоровенных особи, вооруженные автоматами, проплыли по реке на старенькой лодке и расположились в тени огромной мостовой опоры, явно поджидая неосторожных одиночек. Но Олег и раньше обладал потрясающим чутьем на крыс, а сегодня эта способность неожиданно стала еще сильнее. Не зря Доцент, хоть и не недолюбливал глухого снайпера, постоянно бурча о том, что «Музыкант — парень со странностями», все же разрешил ему не стоять по расписанию в караулах, а обходить в одиночку кварталы порубежья. Эдакая свободная охота. Подобное патрулирование частенько заканчивалось тем, что Музыкант приносил в Штаб очередной крысиный хвост. Порой даже — целую связку.
А в последние три месяца Доцент и вовсе махнул рукой на странности Олега и вдобавок подписал ему бумагу, позволяющую выходить за линию постов в любое время суток без дополнительного согласования со Штабом. Причиной этого стали необъяснимые исчезновения людей, как одиночные, так и целыми постами. Ни с того, ни с сего, без единого сигнала тревоги пропадала связь. Мчавшиеся на помощь тревожные группы не находили ни малейших следов боя. Не оставалось ни единой стреляной гильзы. Ни одна пулевая выбоина не украшала стены или асфальт. Трупов не было: ни человеческих, ни крысиных. Иногда, правда, по выпавшим из карманов мелочам вроде зажигалок или бумажников удавалось понять, что люди уходили на территорию крыс. Но почему? Зачем? Как? Что двигало ими? Все эти вопросы оставались без ответов.
Несколько групп после долгих многочасовых споров в Штабе рискнули сунуться в «серую зону» — так теперь принято было называть места, населенные изменившимися после Катастрофы крысами, но вылазки были безрезультатными. После того, как одна из групп не вернулась из рейда, идею глубокого поиска в «серой зоне» похоронили. И только Музыкант неизменно выходил на свободную охоту в порубежье. И только он возвращался всегда.
Иногда Олегу казалось, что Доцент закрывает на него глаза в надежде, что глухой снайпер либо найдет разгадку, либо, наконец, исчезнет и перестанет одним своим существованием будоражить Штаб. Ну а пока не случилось ни того, ни другого, оправданием того, что Музыкант все еще топтал землю, были уже упомянутые крысиные хвосты.
Вот и сейчас Олег почувствовал что-то неладное. Привычным движением подцепил пальцем слуховой аппарат, сдернул его с уха, и мир онемел. Ни единого звука. Мертвенная тишина. И в этой тишине какое-то неведомое, неясно откуда взявшееся, непонятно зачем проснувшееся в нем чувство подтолкнуло его свернуть с Красноармейской на Тургенева, улицу, которая вела к реке. Сегодня снайпер был здесь единственным человеком. Как-никак, порубежье. Все равно по этим улицам мало кто ходит, ведь в любой момент эти места могут стать зоной боев. Ближайшие посты остались в километре позади. На самом деле, могло выйти и так, что две подстреленные им крысы сидели бы в засаде суток трое-четверо, так и не дождавшись добычи. Хотя… При другом раскладе у них был шанс внести Олега в список своих трофеев.
