Добытая Андреем подушка не пригодилась – поспать Таманцеву в это утро не удалось. Что-то там изменилось, и вскоре он, Алехин и еще человек двадцать розыскников Управления контрразведки фронта на нескольких автомашинах поспешно выехали в район Шиловичского леса.
Туда же в определенное место, южнее Каменки, Алехин велел прибыть к тринадцати ноль-ноль и Андрею с одним из офицеров комендатуры – по указанию Полякова или Голубова.
С момента отъезда Алехина и Таманцева Андрей находился в непрерывном ожидании. Подумав, что о нем просто забыли, и томясь своей бездеятельностью, он намеренно сунулся на глаза Полякову, выходившему из отдела, – подполковник ответил на приветствие, но ничего ему не сказал.
Полуторка вернулась часа через два; Хижняк нашел Андрея и позвал его обедать. Никаких распоряжений не поступало, и, подумав: когда еще придется поесть? – Андрей отправился на кухню.
После жирных густых щей повар, земляк Хижняка, навалил им полные, с верхом миски вареного мяса и пообещал еще на третье «какаву».
Так плотно Андрей давненько не ел; впрочем, сегодня всех кормили без ограничений, как на убой; даже белый хлеб, нарезанный толстыми ломтями, без нормы лежал на столах.
Андрей макал вилкой куски свинины в персонально для них выданное Хижняку блюдечко с горчицей, когда в комнату-столовую, где находилось еще десятка два человек, вбежал какой-то старший лейтенант и с порога закричал:
– Из группы капитана Алехина здесь кто есть?
– Я… – с набитым ртом, покраснев, проговорил Андрей. – М-мы…
– Что же вы здесь сидите?! – возмутился старший лейтенант. – Идемте, возьмете представителя комендатуры. И немедленно выезжайте!
Когда они обогнули здание отдела, он показал Андрею высокого нарядного офицера, стоявшего к ним спиной невдалеке от крыльца, а сам, взволнованно-озабоченный, тут же исчез.
В офицере Андрей узнал помощника военного коменданта города, молодого статного капитана с выразительными продолговатыми глазами на тонком красивом лице.
Когда, впервые заехав здесь, в Лиде, в комендатуру, Андрей увидел капитана, то ему подумалось, что где-то когда-то он уже встречал этого человека. Но как ни силился Андрей, припомнить он не смог, а спросить не решился: даже со старшими по званию капитан разговаривал без выражения почтительности и, пожалуй, несколько надменно, а на Алехина и вообще не взглянул; он сидел за высоким барьером и, регистрируя командировочное предписание, не поднял глаз от бумаг.
– Вот гусь, а?.. – ругался тогда Таманцев: ему капитан особенно не понравился. – Его лбом башню тяжелого танка заклинить можно, а он здесь окопался! И вознесся – никого не замечает! Пижон! Тыловая гусятина! Да я на него облокотился!