Выяснилось, что Николаев и Сенцов однажды уже уходили из дома через соседний участок; они знали, что так ближе к центру города и дорога получше. Вообще-то там вдоль края участка был раньше свободный проход, но неделю назад соседка, поссорясь с Гролинской, закрыла калитку и забила ее досками. Если бы они не наступили в темноте на грядку, то никакого скандала и не было бы. Кстати, их уход не был для нее неожиданным – они заранее предупредили, что вечером перейдут на другую квартиру, где есть сарай и куда прибудет машина.
Разумеется, я спросил и о вещах: с чем эти офицеры появились в доме, что и когда приносилось и уносилось. Впервые они пришли под вечер с двумя плотно набитыми вещмешками; один исчез сразу, наутро, а второй дня два стоял в их комнате под кроватью (она видела, когда убиралась), что в них было – не представляет.
Затем я справился, в какое время Николаев и Сенцов вернулись в воскресенье, 13 августа.
– В воскресенье…
Она подумала и сказала – после девяти, когда уже стемнело. Она припомнила, что в тот вечер младший – «лейтнант» – еще мыл на кухне… огурцы…
– А вас этими огурцами они не угощали?
– Не.
– А горьких огурцов у них в тот вечер не оказалось? Они не выбрасывали, не помните?
– Не знаю… Не видела.
Все подозрительно лепилось одно к одному. Конечно, всякое бывает, возможны самые невероятные совпадения и стечения обстоятельств. Однако не многовато ли?
7 августа передатчик выходил в эфир из леса юго-восточнее Столбцов в какой-нибудь сотне километров от Барановичей. На той же неделе Николаев и Сенцов, по словам Гролинской, побывали в Барановичах на базаре.
Вещмешок (не исключено, что в нем находилась рация) унесли из дома рано утром 13 августа – в день зафиксированного радиосеанса, часов за двенадцать до него. По возвращении на квартиру Сенцов мыл для ужина огурцы… Огурцы были найдены и на месте выхода передатчика – в тот вечер! – в эфир.
Позавчера Блинов видел Николаева и Сенцова на опушке Шиловичского леса с вещмешком – спустя полтора часа они вышли к шоссе без вещмешка. Это подкрепляло предположение, что в нем находилась рация, скрываемая где-нибудь в лесу.
Объясняя Гролинской свое знание города, Николаев и Сенцов говорили, что в июле уже были здесь, останавливались где-то на другой квартире, куда вчера перед полуночью якобы и ушли. Однако среди военнослужащих, побывавших в Лиде на постое с момента освобождения и до сего дня (по моей просьбе комендант города проверил ночью все учеты как у себя, так и в обоих районах расквартирования), офицеры Николаев Алексей Иванович и Сенцов Василий Петрович регистрировались и значились лишь один раз – 12 августа, в день появления у Гролинской.