— А нашел бы ты это место сейчас? — спросил Карпов.
— Найти-то нашел бы. — Старик покосился в сторону Чалова. — Я туда и потом господ водил. Да то ли это, ваше благородие, место? Кузьма-то в темноте туда ездил. А я и вовсе в тот нещастный вечер там не был…
Карпов переглянулись с Висковатым.
— Ну, а когда вы с офицерами туда ходили, там следы какие-нибудь оставались: кровь, например, трава примятая?
— Нет, ваше благородие, следов не было. Да и то сказать, откудова быть следам? Ежели не ошибся братан Кузьма и поляна истинно та самая, ведь воробьиная ночь была! Гроза ужасная! Дожжем и кровь смыло и траву распрямило бы. Тут, ваше благородие, лет пяток назад фотограф наш местный, господин Энгель, да его ученик Раев — вот они сидят, соврать не дадут — брата, еще живой он был, пытали показать им это место. Они там тогда камень бел положили. Вроде как памятник. Для потомства, значит. Братан им и камень тот подкатывать помогал.
Все посмотрели на двух скромно сидящих мужчин, старого и совсем молодого. Молодой покраснел, как кумач, старый кивком подтвердил сказанное.
— Выходит, фотограф первый памятник уже поставил, — снисходительно улыбнулся Байков.
— А только нет полного ручательства, ваше благородие, что брат в темноте правильно запомнил, — продолжал солидно старик. — Вот, что вез Лермонтова мертвого с дуеля Кузьма Андреев Чухнин, пятигорский житель, это точно. Его тут так и называли: «лермонтовский извозчик».
— Точно ли? — подумал Висковатый. Ему говорили, что тело привезли в дом Чиляева слуги поэта.
— Ну что ж, господа, поедем теперь на место дуэли, — предложил Карпов. Все зашумели и направились к экипажам. Оба старика стояли у выхода, и господа, проходя мимо, порывшись в кошельках, давали им что-нибудь, как на церковной паперти. В пальцах Якобсона сверкнули два новеньких целкаша. А «жертвователь» Байков вытащил пузатый бумажник и из толстенькой пачки двадцатипятирублевок неторопливо отслюнявил каждому по одной. Когда все расселись по экипажам, старики еще стояли на крыльце, плохо понимая, что им еще следует сделать.
— А старики-то, стариков-то куда? — забеспокоился Висковатый.
Двое студентов соскочили с пролеток, уступая место невольным героям дня.
— Пока вы в объезд, мы и пешком добежим, — весело крикнул один. И, махнув отъезжающим, оба двинулись к подножию Машука.
Эмилия многих удивила: молодо и ловко вскочив на ожидавшую ее лошадь — все поняли, почему она в амазонке, — махнула перчаткой отъезжавшим:
— Я еду, еду за вами…
Карпов объяснил собравшимся, что старая дама ежедневно совершает прогулки верхом, удивляя весь город.