– Как, вы говорите, ваша фамилия? – тянул он, будто намекая на что-то.
– Это не я говорю, а мой паспорт, – съязвила я.
Сержант строго посмотрел на меня.
– Что-то я не слышал, чтобы он говорил.
– А он у меня глухонемой. – Я сделала невинные глаза и сжала губки бантиком. – Общается только с помощью надписей черной тушью.
Милиционер хотел съесть меня глазами.
– Об этом интересно поговорить, – произнес он, – только не здесь и не сейчас. Как вы насчет того, чтобы я назначил вам встречу?
– Вызывайте повесткой, – не моргнув глазом, ответила я. – Иначе не приду.
– А на какой адрес прислать повестку? – игриво спросил сержант. – Можно посмотреть?
Он открыл нужную страницу.
– Вы что, не понимаете? Меня ждут! – Я стала проявлять нетерпение.
– А по какому вопросу вы к Расторгуеву?
– По вопросу готовящегося государственного переворота, – отчеканила я. – А я – его главный организатор.
Взяв из рук изумленного милиционера пропуск, я стала подниматься на второй этаж.
– Отметите пропуск и вернете мне! – послышалось вслед.
Расторгуев сидел в кабинете номер 21, в дверь которого я и постучала.
– Привет, Иванова! – Он встал мне навстречу.
– Привет, Расторгуев! Как кривая раскрываемости? Идет наверх?
– Без тебя не справляемся, перестала нам помогать. Безобразие!
– Вот я и пришла, чтобы помочь.
– Замечательно! – восхитился Борис. – Не будем терять время.
Я хитро посмотрела на него.
– Хорошо. Только уговор такой – я помогаю вам, а вы – мне.
Расторгуев не возражал.
– С чего начнем? – спросил он.
– С убийства директора Музея восковых фигур.
Борис кивнул.
– Слышали. Только это дело веду не я.
– А как же быть?
– Сложно, – сказал Борис. – Уголовные дела не подлежат разглашению. Секретная информация.
– У меня тоже есть информация, которой я готова поделиться.
– Посиди здесь…
Расторгуев вышел из кабинета.
Информация была такая: против компании, в которую была вхожа Маша Безрукова, были свидетельские показания об угрозах в адрес работников музея и найденная косынка.
– Орудие преступления?
– Его так и не нашли.
– А ножи у парней?
– Конфисковали. Только на них нет следов крови.
Понятно. Ребятки своими перышками чистили картошку.
– Что их ждет?
– Будем раскалывать. Двое суток мы их уже продержали, но без успеха. Стоят на своем: похулиганили и поехали домой.
– Основание для ареста есть?
Расторгуев вздохнул.
– Жуткая вещь – эти основания. У нас есть основания для ареста, у суда находятся основания для освобождения из-под стражи. Тут одна мамаша уже присылала адвоката. Приходил дядя – морда сытая, – выяснял, почему обижают девочку. Так что никто не знает, как к этому делу подступиться. А что есть у тебя?