Мельбурн поднял бровь.
– У вас есть проспект?
– Я велел топографу подготовить его, когда мы готовились к поездке сюда.
Оррин вытащил из ранца толстую книгу.
– Тут все в подробностях. – Король положил том на стол. – Плодородие земель, климат, торговые маршруты, население, перспективы роста, и все проиллюстрировано. – Открыв кожаный переплет, он показал эскиз, изображающий трехмачтовый парусник, входящий в гавань, горы вдали, живописно разбросанные здания и мощеные дороги, сбегающие к доку у кромки воды.
– Сан-Сатурус, я полагаю? – протянул Мельбурн.
– Да. И, должен сказать, сходство очень большое.
– Весьма внушительно. – Банкир просмотрел несколько страниц. – Количество осадков, сельскохозяйственные сезоны, даже данные о валке леса.
– Как я сказал, сэр Генри, мы очень серьезно относимся к тому, чтобы Коста-Хабичуэла осталась на карте надолго. Я хотел бы, чтобы страна была в списке союзников Англии.
Банкир встал и подал руку.
– Сто тысяч фунтов.
Король поднялся и обменялся рукопожатием с сэром Генри.
– Моя глубокая и почтительная благодарность вам, сэр.
– Мои поздравления, – вставил Мельбурн, его пристальный взгляд снова задержался на Жозефине. – У вас, случайно, нет еще одной копии проспекта?
– Мы напечатали дюжину, – сказала она. – Но остальные в доме полковника Бранбери.
– Приходите, сегодня к восьми часам, – предложил ее отец. – Выпьем бренди, прежде чем поедем в «Олмак», и я дам вам один экземпляр.
Герцог кивнул, направившись к двери:
– Буду. А теперь извините, меня ждут дела.
– Всего доброго, Мельбурн. И спасибо.
– До вечера.
Его взгляд задержался на Жозефине, и она медленно вздохнула. Она должна завоевать его интерес. Его внимание она уже имеет.
– Почему ты тащишь меня в «Олмак»? – ворчал Валентин Корбетт, маркиз Деверилл, пытаясь не расплескать стакан виски в качающейся карете.
– Потому что ты женился на моей сестре и теперь член семьи. – Себастьян взял у своего самого близкого друга стакан и отпил глоток. – И еще потому, что ты неизлечимо циничен.
– Этой чертой характера я всегда гордился. – Деверилл выхватил у него стакан, открыл дверцу кареты, выплеснул содержимое и поставил стакан на сиденье. С улицы раздались проклятия.
– Валентин, учти, на дверцах кареты мой герб.
– А на мне новый сюртук. Я не хотел его испортить. Хотя после визита в «Олмак» я его, наверное, никогда не надену. – Он подался вперед. – Так я тебя еще раз спрашиваю, Мельбурн. Что мы здесь делаем?
– Мне нужно знать твое мнение.
– Отлично. О чем?
На сей раз Себастьян нахмурился:
– Я неуверен…
– Очень вразумительно.