Я с опаской посмотрел на сникерс. Спасу нет, как хотелось жрать, да вот только чем и как?
«Лишился одним ударом трети зубов, вдобавок и челюсть рскроил! И как я теперь должен питаться? Кашу, что ли, из сникерса сварить! Да и варить-то не на чем».
В моем случае самым подходящим, оказалось, отломить кусочек шоколадки и, размягчив его теплом рук, прямехонько отправить в горло, минуя разрушенные зубы. Что я и проделал, вдогонку влив в себя хороший глоток рома.
Кто знает, на что мы рассчитываем, приступая к осуществлению важнейшего предприятия, при этом самонадеянно руководствуясь только интуицией? У меня давно созрел план поиска. Не понимаю, почему, но я решил, что самолет находится на том берегу реки. Но в какой стороне его искать? И самое главное, на каком расстоянии? Много ли пройдешь по заснеженной тайге, без теплой одежды, тем более в плохом физическом состоянии. Уже одна мысль — идти по колено в снегу, в осенних ботинках и в обычных джинсах сражала наповал. Летом или ранней осенью еще хоть как-то можно было бы пройти. Сейчас же не видно было ни земли, ни звериных троп, ни валежника. Запросто можно либо провалиться в яму, либо споткнуться на скрытом под глубоким снегом стволе поваленного дерева.
Я решил, что перейду реку и сделаю приблизительно пять тысяч шагов в сторону от реки, но пойду не прямо, а влево, наискосок. (В обычных условиях, по асфальту, пять тысяч шагов это около двух с половиной километров, но здесь, в лучшем случае, получилось бы не больше двух, а то и меньше.) Затем развернусь приблизительно на сто тридцать градусов и сделаю полторы тысячи шагов; после этого снова развернусь на те же градусы и выйду опять к реке, примерно в начальную точку. Вот такой был план.
«Хочешь, не хочешь, а идти надо», — подумал я, осторожно спускаясь к речке.
Около самой реки я нашел подходящую по длине и толщине палку. Обломил сучки — получился замечательный посох, достаточно крепкий и хорошо лежащий в руке.
«И с посохом я перешёл Иордан», — вспомнились мне библейские слова.
К моему счастью, быстрая горная речушка оказалась мелкой. Сильный поток был только в основном русле, а возле берега, на мелководье, вода бежала с меньшей скоростью. В ширину река была метров в десять, во многих местах оголялось галечное дно, а из темной воды выступали большие, обтесанные теченьем плоские камни.
Осторожно переступая с камня на камень и опираясь на посох, я сумел без особых затруднений перейти водную преграду, причем, не промочив ног. Усевшись на поваленную березу, я стал вытряхивать снег, забившийся в ботинки и под джинсы, предпочитая не думать о предстоящем променаде по заснеженной тайге. Я вытряхивал снег и тоскливо мечтал о московской жизни. И понесло же меня на край света…