Пока жили под поляками, жандармы плевали на драки, случавшиеся между белорусскими мужиками, но новая власть начала создавать колхозы, гонять самогонщиков и дебоширов, и в деревне объявился участковый уполномоченный — тощий кадыкастый Алешка Кулик, расхаживавший в форме и с наганом на ремне.
Поначалу Гнат его всерьез не принимал — ходит и ходит; шут с ним, с милиционером, — как жили, так и будем жить! Самогон он гнал в лесу, надежно запрятав в чаще маленькую винокурню, и в колхоз записался, как все, тем более что предложить из своей собственности общему хозяйству Гнату оказалось почти нечего. Он был вдовый, детей Бог не дал, скотины не держал, промышлял браконьерством и самогоном да работал, как и Ивась, на смолокурне.
На очередной вечеринке, подогретый выпитым самогоном, Гнат опять повздорил с соперником. Слово цеплялось за слово, потом засучили рукава, готовясь обильно пустить друг другу дурную кровь. Остальные мужики в это дело не вмешивались.
Гнат — кряжистый, еще не старый, с толстой бычьей шеей и тяжелыми руками — вышел против Перегуды. Тот был стройнее, моложе и если уступал в силе, то брал ловкостью.
Уже успели крепко помять бока друг другу и разбить носы, как вдруг откуда ни возьмись объявился Алешка Кулик и потребовал прекратить драку, а когда его не послушали, смело влез между драчунами и с неожиданной для его тощего сложения силой растолкал их в стороны. Гнат набычился и попер на милиционера. С помощью мужиков драчуна посадили под замок в пустом амбаре — протрезвиться и остыть, а заодно подумать, стоит ли дальше бузотерить.
С той поры не стало Цыбуху житья от участкового. Пригрозил еще, что за самогонку к ответу призовет, что знает, мол, где он ее гонит. Это Гнату очень не понравилось, да и не в его характере спускать обидчикам унижения, а Кулик унизил, запер в амбаре да еще грозился. Ну, поглядим, чей верх будет.
Потихоньку Гнату удалось стравить Кулика с Ивасем — тот еще молодой, норовистый, удержу не знал, потому отношения с людьми испортить ему проще простого. Вот тогда-то Цыбух и решил, что время для окончательных счетов настало: подкараулив, когда Кулик вечером ехал на своем велосипеде по лесной дороге, Гнат пальнул в него из ружья.
Недалеко, в низинке, раскинулась знакомая болотина — гиблое место, немереной глубины трясина, — сунуть потом туда участкового и его велосипед, и поминай как звали. Собственный план казался малограмотному Гнату верхом расчетливости. Однако получилось не так, как он думал: то ли рука дрогнула, то ли участковый чего почувствовал, но промахнулся Гнат. Проклятый Алешка соскочил с велосипеда, выхватил наган и пару раз пальнул в ответ по кусту, за которым прятался Цыбух. И у того пропала всякая охота к дальнейшей перестрелке. Скрывшись, он тут же утопил ружье в той самой болотине, посчитав, что так будет лучше. И не ошибся.