— Так, братцы арестанты, — длинно сплюнув, начал Щур. — Давайте решать, кто куда.
«Братцы арестанты» понуро молчали, переминаясь с ноги на ногу, настороженно поглядывая по сторонам, — им не нравилось решать такие вопросы прямо здесь, недалеко от проклятой тюрьмы, где они провели кто день, кто месяц, а кто и больше. Хотелось разбежаться и, как тараканы, забиться по щелям.
— Туда, — махнул рукой на восток Щур, — я не иду. Кто остается со мной?
Помедлив немного, рядом с ним встал лысый, потом еще несколько человек. Особняком остались стоять Цыбух, Ивась да два «додика», как презрительно звал их в камере Щур. Один — близорукий мужчина, вроде бы проворовавшийся председатель артели, — недоуменно спросил:
— Но тут же бомбят! Война, наверное?
— Желаете к своим? — недобро сузил глаза Щур. — Нам они на Колыме пайку выделят, а мы вам здесь отмерим!
Шагнув вперед, он ловко ударил близорукого бухгалтера в зубы. Тот упал.
«Все, началось! — похолодел Гнат. — Сейчас и нам каюк. Этот гад подмять под себя всех хочет, сразу показать, кто теперь хозяин».
Неожиданно за близорукого вступился Ивась. Его крепкий кулак угодил Щуру прямо в переносицу, и тот, отлетев на несколько шагов, завалился в придорожную канаву. Не долго думая, Гнат вытянул из рукава прут и рубанул им по плечу лысого уголовника, отмахнулся еще от кого-то, потом дернул за рукав Ивася и побежал мимо разбитой телеги через маленькую площадь, на которой догорало здание бывшей управы. Слышал, как бежит следом Ивась и еще кто-то…
Свернув в тихий проулок, Гнат остановился, привалился плечом к забору и перевел дыхание. Обернувшись, увидел Ивася и того, близорукого председателя артели, с припухшими разбитыми губами и носом. Больше никого не было.
— Закурить бы, — сипло прокашлялся Цыбух. Его собственный кисет с самосадом остался в камере под рухнувшими нарами.
— Вот, пожалуйста, — близорукий вытащил из кармана пиджачка мятую пачку папирос. Закурили.
— Ну, теперь чего? — глотая табачный дым, мрачно спросил Гнат. Он действительно не знал, что дальше делать, куда податься, разве до дому?
— Вам спасибо, — слегка поклонился близорукий, — ваша любезность…
— А-а, — отмахнулся Ивась. — Ты куда сейчас? Не бойся, говори, мы драться не станем.
— Домой, — просто сказал бывший председатель. — Куда же еще? Надо узнать, как там, а потом уже решать.
— Верно, — одобрил Цыбух. — Но зря шастать по улицам не стоит: в такое время ни за понюх табаку пристрелить могут. Особливо, ежели немцы в город придут. Когда войска в город входят, самое милое дело от них первое время подале держаться.