Резко вывернув руль, Тараканов неожиданно для преследователей свернул в открытые ворота двора высокого дома. Лопнуло стекло фары, разбитое о столб. Плевать!
Как в бешеном калейдоскопе, промелькнули мимо веревки с бельем с визгом шарахнувшиеся в сторону обитатели двора… Выбив бампером и решеткой радиатора воротца из тонкого штакетника, опель выскочил на параллельную улицу.
Подтянув ближе автомат, Волков выставил его перед собой и дал очередь по пытавшимся загородить ему дорогу мотоциклистам. Не снижая скорости, проскочил мимо них, чудом избежав столкновения.
Куда теперь? Налево? Машина послушно повернула. Он еще прибавил скорость. Сзади вновь, как привязанные, болтались мотоциклисты, наверное, уже другие. Они все похожи друг на друга, как черти в аду, — большие очки, рогатые каски…
Теперь направо, и еще раз налево; покрышки взвизгивали на поворотах, оставляя на мостовой резкие черные следы — только бы не лопнули! Ведь осталось совсем немного, чуть-чуть!
Сзади полоснула очередь, пробила тонкое железо кузова и вырвала клочья обшивки сидений. Он пригнулся — пока не задело, но надо и поберечься. Хотя какая защита от пуль мягкие сиденья опеля и его кузов?
Больше сворачивать некуда — дорога вела через пригороды к лесу. Правда, не в сторону границы, но это не столь важно! Лес его не выдаст, укроет, поможет оторваться от погони, в нем можно отсидеться некоторое время. А перейти границу для него, изучившего ее как свою ладонь с этой, немецкой стороны, будет не так сложно. Только надо выбрать подходящий момент. О, если бы у него были гранаты!
Шлейф пыли, поднятый колесами его опеля, скрыл из глаз преследующих мотоциклистов. Но тонкая, какая-то желтоватая пыль, слежавшаяся на дороге толстым слоем в долгие сухие дни весны и начавшегося теплого лета, проникла и к нему, заскрипела на зубах мельчайшими песчинками, начала лезть в глаза, в нос, вызывая неудержимое желание чихать и мешая смотреть на дорогу впереди.
Неожиданно сзади хлопнуло, баранка рванулась из рук, машину повело в сторону. Скорость упала. «Пробили шину», — понял Волков. Жуя и сминая спустивший скат, опель, словно из последних сил, рванулся к кустам на обочине.
На ходу сдвинувшись на сиденье рядом с местом водителя, Волков распахнул дверцу и вывалился из машины, перекатился, вскочил на ноги и кинулся в кусты, с треском ломая покрытые пылью ветки. Вслед хлестнули автоматные очереди.
Потерявший управление опель осел на бок и ткнулся бампером в кювет. Почти невидимые в ярком солнечном свете бледные язычки пламени побежали по его кузову, потом ухнуло, и столб огня взметнулся высоко вверх — взорвался бензобак.