— Не торопись, — сказала Валька. — Она вырвалась.
Я подошла. Морда лежала, где лежала, но уже пустая. Валька стояла, понурив голову:
— А я-то уже предвкушала, как мы продадим ее.
— Кому? — спросила я.
— Андрею с Максом.
Мы опять пошли бродить по саду.
— Какие же мы невезучие! — вырвалось у меня.
— Брось! — утешала подруга. — Поймать первую рыбку всегда самое трудное, а вторая уже сама идет в руки. Сейчас они повалят косяком, сама увидишь!
В тот день мы несколько раз возвращались на болото и проверяли морду, но туда так никто больше и не заплыл.
— Не везет Максу в рыбалке, — заявила Валентина и хихикнула: — Видимо, в любви повезет!
Чтобы ночью незаметно смыться из дому, я заявила, что спать буду на чердаке: мне, дескать, ужасно хочется лечь именно там, на старом матрасе, брошенном на пол, — прямо всю жизнь об этом мечтала! «Операцию» назначили на час ночи. Сначала я боялась, как бы не проспать, но скоро поняла, что холод, проникающий во все щели, и стаи комаров не дадут мероприятию сорваться. В ноль часов сорок минут, замучавшись валяться на жестком полу и отгонять кровососов, я поднялась и как могла тихо прокралась на улицу.
Валькина поношенная куртка уже белела возле нашего малинника.
— Сначала к Максу! — прошептала подруга. — Любовное послание в бутылке! По-пиратски! Я все сделала!
Привыкнув к темноте, я различила в Валиной руке пластмассовую тару от шампуня с бумажкой внутри.
— Зачем такие сложности? — усомнилась я. — Бросить на крыльцо — и все дела.
Валя была непоколебима. С ней вообще невозможно спорить: вечно что-нибудь взбредет в голову и все — либо делай по ее, либо никак.
— Макс же любит море, корабли! Да и вообще, так интереснее!
— Можно подумать, ты на самом деле собираешься стать его невестой, — буркнула я.
— Не занудствуй!
— А как он, по-твоему, будет вылавливать эту бутыль из колодца?
— Какого колодца?! Мы кинем письмо в бочку!
Металлические бочки для нагрева воды и на случай пожара имелись у большинства садоводов.
— Они же на другом конце участка! — ужаснулась я. — Сколько ползти-то придется!
— Трусишь, — констатировала Валька.
— Да не трушу я… А просто…
— Точно трусишь. Ну и ладно! Если ты такая робкая, то я сама все сделаю!
— Не робкая я вовсе!
— Ну боишься же.
— Никто тут не боится!
— Не ори, людей разбудишь.
— Так. Давай бутылку.
— Я сама пойду.
— Давай сюда бутылку!
— А не дам!
Я вырвала бутылку из рук Вальки и полезла через забор. Разумеется, просунув руку в щель, я могла бы спокойно открыть калитку, как, кстати, и на большинстве местных участков, защищенных только хлипким шпингалетиком. Но что, если калитка заскрипела бы? Да и не ищем мы, герои, легких путей…