— Не от Макса, а от Дэна, — объявила я Катюхе.
Та тотчас же побледнела, но сумела успокоиться и сделать такой вид, как будто мои слова не произвели на нее совершенно никакого впечатления.
— Врешь ты все, — сказала Катька со спокойствием, искусственность которого была слишком заметна.
— Не хочешь — не верь, — бросила я в ответ.
Положение Катьки, неожиданно нервно отреагировавшей на упоминание Дэна и теперь явно не знавшей, что ответить, спасла Кислая. Она примчалась к своей госпоже, развернула ладошку, в которой лежали несколько жалких зеленых ягодок и, глядя снизу вверх, сообщила:
— Ох! Еле достала! Старуха меня чуть не убила из-за этой облепихи! Разоралась, мол, воры малолетние, средь бела дня и все такое… На!
— Не хочу, — сказала Катька, ухмыльнувшись. — Пошутила я.
Кислая скисла:
— Как так? Ты чего, Кать?
— Сказала же — шутка! Глухая, да? Ну-ка, обратно гони да, как было, на дерево вешай!
Как и всем слабакам, Катьке доставляло удовольствие издеваться над маленькими. Кислая безнадежно посмотрела на свои жалкие ягодки, захлопала глазенками, сморщила нос и, видимо, собралась заплакать.
— Давай сюда, — не выдержала я.
Забрала у мелкой горсть облепихи и высыпала ее в рот. Гадость, конечно, но пускай Кислая думает, что мучилась не зря. Может, заодно в людях научится разбираться.
— Ладно, мне пора, — сказала я. — Пойду, накрашу ногти. К Дэну на свидание приду наманикюренной…
— Постой, Надь…
— Что, Катюха?
— Ты совет просила… Не ходи! Ни к Дэну, ни к Максиму… Ну зачем тебе? Вот я бы не пошла… Никогда в жизни!
Глава 4. Танец с туалетом
Выбирая с Валькой место для свидания, мы прежде всего думали, конечно, об удобстве наблюдения. В поселке прятаться было особенно негде: да и какой влюбленный рискнул бы назначить рандеву там, где на каждом шагу фанерный домик, а в каждом домике свирепая бабулька или дед, готовый в любой момент выскочить наружу, чтобы обличить безнравственную молодежь. Тайная встреча Максима и Катьки могла происходить лишь за воротами. А где именно? Не на дороге же, открытой всем ветрам и взглядам! Нам (то есть им) подходил только лес. «На опушке чуть направо от ворот» — такую фразу я вписала в два послания: как и прежде, на мелованной бумаге и страничке «для заметок».
При воспоминании о ночном ползании по Максимову участку я содрогалась до сих пор. Пробираться во второй раз под окнами безумного папаши (то ли с ружьем, то ли без) не хотелось категорически. Об этом я честно проинформировала Валентину.
— Ладно, не парься, — сказала она. — Так и быть. Завтра я часиков в шесть поднимусь и все сделаю.