— Кроме того, вы, господин Думштейн, защищены в этой ситуации лучше, чем остальные члены вашей организации.
— Вы имеете в виду мой статус умалишенного?
Думштейн откинулся в кресле и закинул ногу на ногу.
— Лучше скажем так — лица, освобожденного от ответственности за свои поступки... — постарался сгладить оскорбительность предложенной формулировки Агент.
Думштейн язвительно улыбнулся:
— Ну что ж, если вы так решительно даете мне индульгенцию за грех разглашения секретов, то вам придется выслушать кое-что для вас, наверное, неожиданное... Уж извините, мастер, но у меня так давно не было случая рассказать о наших взглядах хоть какой-нибудь аудитории, что придется подвергнуть ваше терпение порядочному испытанию...
В глазах Аркадия вспыхнул желтоватый огонек. Он перегнулся через стол, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу Агента. Ким покосился на дока Чаплина. Тот скептически поджал губы.
— Я ничего не имею против того, — улыбнулся Ким как можно более успокоительно, — чтобы немного побыть аудиторией для вас.
— Вы, верно, думаете, что такие, как я, — тихо, но с каким-то внутренним ожесточением начал Думштейн, — чуть ли не идолопоклонники теперешней кибернетической цивилизации? Что мы считаем компьютер и информационные сети своими идолами? Божествами, которые даровали нам абсолютную свободу?
— По крайней мере, — Ким выдавил из себя еще одну благостную улыбку, — многие считают, что дела обстоят именно так...
— Так вот это — величайшая глупость! — заверил его Аркадий. — Имейте в виду, что компьютер на самом деле — дар Сатаны! А отдать власть над собой этому творению собственных рук — значит проиграть последнюю из битв! Армагеддон! Сатану сделать царем мира сего! А знаете, что это значит?
Ким с беспокойством заметил, что в уголках губ собеседника закипает мелкими пузырьками пена слюны. Он снова с тревогой скосился на доктора Чаплина. Тот сделал еле заметный успокаивающий жест.
— Это значит, — азартно продолжил Думштейн, не дожидаясь ответа собеседника, — наступает преддверие Страшного суда! Конец света! Вот что это значит! Хотите, я докажу вам это?
«Кажется, — подумал Ким, — я начинаю понимать тех экспертов, которые подписали Аркадию его диагноз...»
— Вот, смотрите! — энергично жестикулируя, продолжил Аркадий. — Ведь нет никаких оснований сомневаться, что Бог есть! Тут спорить не о чем! Хотите, называйте его Природой, Первоначалом, Сводом законов природы... Все это пустяки, формальности!.. А теперь — рассудите...
Желтый огонек в глазах пациента дока Чаплина горел уже, что твоя фара.