Девлин устало прикрыл глаза, стараясь все забыть. Ему не следовало сюда приезжать.
— Итак, что ты думаешь обо всем этом? — Прислонившись к старинной раме окна, Валентина О'Хара Кортни смотрела через полированные стекла.
Никто кроме семейства О'Хара не благоговел перед этим домом и прекрасным видом, но для пяти членов семьи, собравшихся на ежегодную встречу, этот дом был фамильной реликвией.
— Мне неважно, что он говорит, я вижу, он нездоров, — заявила она, поворачиваясь к младшей сестре, — и слишком спокоен.
— Вэл, никто не может безболезненно перенести потерю друга, — мягко напомнила Пейшенс. — Пять месяцев — недостаточно большой срок, чтобы утешился такой душевный человек, как Девлин.
— Естественно, он все еще переживает. Но ты думаешь, только в этом все дело? — засомневалась Вэл.
— Разумеется нет, — вздохнула Пейшенс. — И вот что я думаю: женщину, которая его полюбит, не испугают его шрамы.
— Если такая найдется. — Вэл прошлась по комнате.
— В жизни Девлина всегда есть женщина, Вэл.
— Совершенно верно. — Вэл задержалась у стены с фамильными портретами и, останавливаясь перед каждым, назвала их по старшинству: — Девлин, Киерен, Тинан, Валентина, Пейшенс…
— И Девлин — как образец. Прекрасный Девлин, со смоляными волосами и ярко-синими глазами. — Добрый, заботливый, храбрый. — Пейшенс улыбнулась воспоминаниям.
— Супермен с доброй улыбкой, нежным сердцем и страстной натурой.
— Он теперь редко улыбается, — грустно заметила Пейшенс. — И никогда не показывает, что чувствует.
— А если он чувствует что-то такое ужасное, что просто не осмеливается показать? — рискнула предположить Валентина.
— Но мы же его семья, Вэл. Если он страдает, мы можем помочь.
— Можем ли? — Валентина отвернулась от окна. — Вероятно, гора забрала у него что-то такое, что только он сам может вернуть.
Да, поведение Девлина стало странным. Семья привыкла к его исчезновениям, но если случалась какая-нибудь неприятность, он всегда находил способ дать о себе знать. Крушение самолета он обошел молчанием и лишь спустя несколько месяцев написал, что не примет участия во встрече семьи, объяснив ситуацию. Ему не стали задавать лишних вопросов, однако два дня назад, когда никто его не ждал, он приехал — усталый, похудевший, измученный, похожий на мрачное привидение.
— Я не узнаю его. Подозреваю, он и самому себе кажется незнакомцем.
Пейшенс вздохнула:
— Я его не понимаю.
— Надеюсь, скоро поймем, — Вэл состроила гримаску. — Я позвонила Саймону.
Пейшенс кивнула. Кому еще могла звонить Вэл? Именно Саймон Маккинзи, командир «Черной стражи», самый сведущий в тайных операциях, мог разрубить этот узел.