Я пятилась от него, пока не уперлась в стол Маттиаса. Попыталась бороться. Но, как в случае с Тобиасом, все впустую. Он без труда схватил мои запястья.
— Ты не понимаешь, что делаешь, — смогла выговорить я. — Ты не можешь меня укусить.
— Посмотри на меня, — сказал Колин. Мой взгляд метнулся к его глазам и… все, я не могла больше пошевелиться.
Внезапно весь страх исчез. Тело расслабилось. Паника пропала, оставляя после себя странное и теплое ощущение спокойствия, хотя еще секунду назад меня переполнял холодный ужас.
— С твоей стороны очень любезно облегчить ее судьбу, — сказал Маттиас.
— Не хочу, чтобы она меня боялась.
— Страх — мощное оружие.
— Я не собираюсь им пользоваться. Не на таком создании.
Все говорило о том, что вампира Колина сразила любовь с первого нюха. Мне его было почти жалко. Но чтобы там он со мной ни сделал, это лишило меня способности говорить. Я не могла его предупредить о том, что случится, если он сделает хоть глоток моей крови.
Он был частью эксперимента Маттиаса. И вот-вот должен был умереть.
Клыки Колина проткнули мне кожу, но я не почувствовала боли, сопровождавшей укус Тобиаса. В этот раз все было совсем по-другому… почти приятно.
Парализующий компонент в слюне снова меня обездвижил, и сопротивляться не было сил. Страх все еще бился внутри, как колибри в клетке, но это чувство казалось таким далеким, что я легко могла забыть о нем, растворившись в теплом удовольствии.
— Ты просто божественна, — прошептал Колин, обхватывая меня за талию и притягивая к себе. Хотя он был не столь бесцеремонным, как Тобиас, я безошибочно почувствовала, насколько он возбужден.
Кровь и секс. Очередное доказательство, что для вампиров одного без другого не бывает.
Я не смогла удержать эту мысль надолго, потому что голову словно заволокло туманом. Это ощущение было до ужаса тревожным, ведь я-то знала, что именно вытворяет со мной Колин. Меня переполняло темное желание к абсолютно незнакомому мужчине — чудовищу с острыми клыками, жаждущему моей крови. Он заставлял меня чувствовать это. Он будто загипнотизировал меня и велел не испытывать страха, несмотря на то что его клыки были глубоко в моей плоти.
Колин вдруг застонал и оторвался от моей шеи, словно кровь сменила вкус, из амброзии превратившись в кислоту.
— Что?..
— Прости, Колин, — протянул Маттиас. — Но до меня дошли слухи, что ты плетешь против меня заговор. Так что считай это своим наказанием.
Колин, отшатнувшись, вскрикнул, и пламя, которое я видела на Тобиасе, выплеснулось из его рта. Он в ужасе и замешательстве распахнул серые глаза, адский огонь накрыл его и Колин взорвался, оставив после себя лишь облако пепла.