— Роланд Петрович, можно бестактный вопрос? — не выдержала я.
— Пожалуйста, — улыбнулся он.
— Скажите, откуда у вас, — я помялась, — приличного вроде человека, такие странные искомые?
— Это вы, Наташа, про Баяна?
Я кивнула.
— Мишка — мой однокурсник.
— Да ему ж на вид — лет двести! — Ничего более умного я не придумала.
— Мне тоже не двадцать два, но Баян уже лет пятнадцать на игле.
— Ладно заливать, — встрял Игорь. — Они столько не живут!
— Молодой человек! Не спорьте со старым наркоманом, — тихо сказал Роланд Петрович. — Начинали-то мы с Мишкой вместе. Когда еще архитекторами работали.
— Так вы — архитектор? — удивилась я.
— Я-то что, — скромно сказал Мачульский. — А пот по его проектам половина партийных дач построена! Жаль мужика, не смог с иглы соскочить! Я-то, как только понял, чем мне все это грозит, сумел вырваться…
— Поди, с кислушки начали? — спросил Игорь.
— С нее, молодой человек! А как вы догадались?
— Элементарно, Ватсон, — улыбнулся Тарховский. — Вы сказали, что работали архитектором. А это люди, как известно, творческие. Богема, скажем. А среди богемы лет пятнадцать назад был сильно распространен наркотик «ЛСД». На сленге наркоманов — кислушка. Или кисляк, как вам больше нравится…
— Больше нравится кофе с ликером и хорошая сигарета, — вздохнул экстрасенс. — Правда, все дорожает, и мои скромные средства все реже позволяют мне себя баловать…
— Ресторан «Жемчужина» — это, однако, скромная общепитовская точка, — язвительно сказал Гоша.
— «Жемчужина» — не баловство, а место работы. Я здесь ищу клиентуру. А что касается «ЛСД», так многие думали, что от него не бывает наркотической зависимости, вот и баловались почем зря. Считалось, что это дает непередаваемые ощущения.
— Ну и как? Дало? — С живым наркоманом я разговаривала впервые в жизни!
— Да как вам сказать. Поначалу было интересно. Бывало, взбодришься, наденешь акваланг — и в бассейн на дно.
— А на дно-то зачем? — не поняла я.
— Кайф ловить, — объяснил Игорь. — И как это вы там только не утопли…
— У меня подружка так погибла. Вот после ее гибели я и соскочил. Теперь женат. Живу. Работаю. А Баяну, говорят, жить осталось полгода. Не больше…
Мачульский замолчал, глядя в темное окно машины.
— Ну, вот мы и приехали… — сказал он. — Даже быстрее, чем я обещал.
Стоянка была обычная и ничем не отличалась от тех, что были в нашем городе. Забор с двухэтажной сторожкой-вышкой и обилие иномарок. Разве что вместо берез стояли свечки кипарисов.
— Позвольте с вами расстаться здесь, — заявил Мачульский метров за сто от цели поездки. — Думаю, что здесь я вам не нужен. Доберусь домой на автобусе.