С 2006 года Россия разрешает свободный вывоз/ввоз капиталов, и перед нами – вполне достроенная система. Ее зенит – годы, когда фискальный «треугольник Кудрина – Сечина» был вписан в сверхпузырь имени Алана Гринспена. Гринспен ведь тоже по-своему подводил под американский капитализм основание большинства – где бедняк приобретал себе дом в кредит, который ему почти ничего не стоил. Работал бум оборота финансовых производных, а финансиализация товарных рынков из цены на нефть сделала мировую резервную валюту. Вздувая нефтяные цены, Россия участвовала в нетоварной геополитической доле цены. Доллары Гринспена орошали путинское большинство, превращенное из электоральной случайности в территориально-сословную Государственность.
Гениальность власти – это самооценка ее успешности, которую далее нечем поколебать. Факты неудач, некомпетентности и коррупции – все это слабости «гения», ПРОСТИТЕЛЬНЫЕ в глазах голосующего за него большинства.
При создании путинского большинства большую (часто преувеличиваемую) роль играло построение суррогатной картинки реальности. Она не сводится к задаче укрыть от избирателя факты – в этом смысле речь не шла о цензуре. Дело в своеобразной нарезке реальности на клипы разного достоинства и их визуальной переупаковке. Картинка новостей ТВ – наш аналог тому, что финансисты именуют секьюритизацией – переупаковкой долгов в деривативы типа прославленных в крахе 2008 года обязательств CDO.
Логика здесь та же, что и с финансовыми производными. Начав рассортировывать в них выгодные и невыгодные бумаги, ты не можешь заставить себя купить весь пакет. Но и сформировать собственный большинство не умеет. Оно не вглядывается внутрь пакета, доверяя рейтингу на упаковке, выставляемому на рынке агентствами, а в России – «картинкой власти». Не надо думать, что люди верят телебелиберде – они плюются, но считают, что так правильно.
Гарантии власти работают лучше и выглядят надежнее, когда не анализируешь происходящее. Возникает самоподдерживающийся механизм распубличивания власти: публика не хочет публичности – власть к непубличности привыкает. Она начинает требовать ее как условия стабильности, прочности социальных гарантий. Обществу-клиенту лучше не возражать.
В результате все, власть и общество, перестают получать достоверные данные. Трансакции в закрытой системе легки и невидимы, они создают чувство порядка.
Проектируя саму себя, власть спроектировала и страну. Догадываясь, что не столько управляет ею, сколько припала к долготерпению масс, она обрела чувство, которое для краткости назову гениальностью.