— Проклятье, ничего не получается, — через минуту пожаловался он.
— Нужно еще расчистить, — предложил Друз.
— Пожалуй.
Беккер снова взялся за лопату и, используя ее как совок, принялся разгребать землю возле предплечий, которые погрузились в грязь. Сначала он высвободил левую руку — она стала белой как мел, пальцы затвердели и напоминали свечи, — затем откопал часть левой ноги и повернулся к Друзу.
— Может быть, ты мне немного поможешь? — спросил он.
Друз присел на корточки у края ямы и ухватился за ремень убитого.
— Возьмись за голову, — сказал он. — Готов? А теперь тяни.
Труп приподнялся над ямой, как археологическая находка на стреле подъемного крана. Тело не стало совершенно твердым, частично сохранило гибкость, ноги все еще оставались в земле, голова свешивалась вперед…
— Вот так, — сказал актер, напрягая мышцы, и ему удалось перевернуть тело на бок, при этом ноги наконец высвободились из земли.
Грязь залепила рот и нос убитого, но одна из глазниц оставалась чистой. Когда дождь окончательно смыл землю, они увидели, что мертвый белый глаз смотрит на них.
— Господи, — пробормотал Друз и отступил на шаг.
— Я же говорил тебе! — завопил Беккер. Он порылся в кармане и вытащил отвертку. — Я говорил тебе, говорил, говорил…
Держа голову за волосы, он вонзил инструмент сначала в один глаз, а потом в другой. Он снова и снова с яростной силой втыкал отвертку, десять раз, двадцать, тридцать, продолжая кричать:
— Я тебе говорил!
Наконец Друз не выдержал, схватил Беккера за ворот плаща и вытащил из дыры.
— Хватит, хватит, хватит! — закричал он.
Они мгновение смотрели друг на друга, стоя под проливным дождем. Беккер задыхался, он едва стоял на ногах, и Друз испугался, что у его друга начнется сердечный приступ, но тут Беккер сказал:
— Да… пожалуй, этого достаточно.
Он забрал фонарик у Друза, присел на корточки возле ямы и почти нежно повернул голову Джорджа. На месте глаз теперь были глубокие дыры, которые быстро заполнялись грязью.
Беккер поднял голову, и длинная вспышка далекой молнии озарила его с удивительной четкостью, точно муху на экране телевизора. Его лицо вновь стало прекрасным, как у ангела, белые зубы сверкнули в ослепительной улыбке.
— Теперь все в порядке, — сказал он, отпуская голову Джорджа, и тело с тихим всплеском рухнуло в яму лицом вниз.
Беккер выпрямился, подставил голову дождю, позволяя умыть себя, и принялся подпрыгивать на месте.
«Господи, он танцует», — подумал Друз.
В этот момент дождь стал слабеть, а потом и вовсе прекратился. Не спуская завороженного и одновременно испуганного взгляда с товарища, Друз отступил на несколько шагов.