— Навязчивые идеи, связанные с глазами, могут быть результатом психологической травмы, но мне это кажется маловероятным, — сказала Элла. — Полагаю, его всегда преследовало ощущение, что за ним следят, и это его реакция.
— Тогда почему он не вырезал глаза детям?
— Лукас, ты упускаешь очевидное, — сказала монахиня. — А это никуда не годится для игрока.
— Ладно, так расскажите мне об очевидном, сестра Мэри Джозеф, мадам.
— Может быть, он не убивал детей.
Полицейский покачал головой.
— Я об этом думал. Но это похоже на то, что он делает с Сибил, и Мэррием что-то почувствовал, а интерес к глазам соответствует другим убийствам. Возможно, это просто совпадение, но я не верю.
— Как я уже сказала, мания могла возникнуть у него между убийствами.
— Но это не слишком вероятно.
— Да.
Они поднимались по склону холма, опустив головы.
— А имеет ли значение, когда он вырезает глаза? — спросил Лукас. — Иными словами, может ли он делать это после смерти?
Элла остановилась и посмотрела на Лукаса.
— Я не знаю. Женщине, убитой у магазина, выкололи глаза, когда она уже была мертва.
— Так же было и с Джорджем, тем парнем, которого нашли в Висконсине. После убийства прошло более двадцати четырех часов.
— Значит, ты получил ответ. Он делает это после смерти жертвы, но не обязательно сразу. О чем ты думаешь?
— Если он знал, что будет вскрытие, то не решился выколоть глаза. Возможно, рассчитывал, что у него еще появится шанс.
— Например, в похоронном бюро или в морге?
— Конечно. В любой момент после вскрытия. Он патологоанатом и часто работает с трупами. Он мог вырезать глаза в больнице или в зале прощания. Кто станет следить за мертвыми телами?
— А в похоронном зале что-нибудь делают с глазами? Ведь кто-нибудь может заметить! — с сомнением сказала монахиня.
— Не знаю, но могу попытаться выяснить, — ответил Дэвенпорт.
— Который час? — неожиданно поинтересовалась Элла. — У меня занятия в четыре часа.
— Сейчас ровно четыре, — сказал Лукас, взглянув на запястье.
Беккер вышел из машины и посмотрел на часы — ровно четыре. Все идет по расписанию.
До нужного дома оставался один квартал. Под мышкой он нес деревянный планшет и коробку для цветов. Беккер ощущал приятную тяжесть пистолета в одном кармане, клейкая лента лежала в другом. Он шагал, низко опустив голову, чтобы спрятать лицо от дождя.
«С погодой мне повезло», — подумал он. Теперь дождевик выглядел вполне оправданным, капюшон скрывал лицо, кроме полоски от бровей до губ. Он шел тяжелой поступью — пи-си-пи всегда оказывал на него такое действие. Впрочем, наркотик давал силу, помогал концентрироваться. Беккер немного подумал, вытащил медный портсигар и взял еще одну таблетку, на всякий случай.