Они немного помолчали, а потом Лукас сказал:
— Вашу жену убили здесь, на кухне.
— Да-да… Кажется, здесь, — сказал Беккер, с сомнением оглядываясь по сторонам.
«Ты неправильно реагируешь, идиот». Беккер должен был знать, в каком месте ее убили. Он не мог не думать о месте преступления, наверняка смотрел на него, пытался представить, как все произошло, — так поступил бы любой человек, виновен он или нет, безумен или нормален. «А твоя болтовня о том, что развод — всего лишь неприятный процесс? Если ты в это веришь, то ума у тебя гораздо меньше, чем мне показалось сначала». Дэвенпорт ждал продолжения, но Беккер встал и выплеснул остатки кофе в раковину.
— Относительно людей, которых вы убили, Лукас… Как вы думаете, куда они попали? — небрежно спросил он.
— В каком смысле? — спросил Лукас. — Вы хотите узнать, отправились ли они в рай?
— Или в ад.
Беккер повернулся и посмотрел на полицейского, в его голосе появилась заинтересованность.
— Нет. Я не думаю, что они отправились куда-то, — покачав головой, ответил Дэвенпорт. — Прежде я был католиком, и когда начинал работать в полиции, меня беспокоили подобные вопросы. Я видел мертвых и умирающих людей… я не о тех, кого убил, а об обычных людях. Утонувших детях, людях, погибших в автомобильных авариях или от сердечных приступов. Я видел сгоревшего на столбе электрика, от него почти ничего не осталось, и никто не мог ему помочь. Люди умирали у меня на глазах, они кричали или плакали, иногда просто лежали с вывалившимися языками и тяжело дышали, а их друзья и родственники стонали и выли рядом… но я ни разу не заметил, чтобы кто-то из них смотрел куда-то за грань. Мне кажется, Майкл, они просто уходили — и все. Я думаю, они отправляются туда, где прячутся слова с экрана компьютера, когда вы его выключаете. Вот они живут: умные, трудолюбивые, много работающие. А потом раз — и их нет.
— Нет, — повторил Беккер. Его белые брови приподнялись. — И ничего не остается?
— Ничего, кроме оболочки, а она очень быстро начинает гнить.
— Хм. — Беккер отвернулся, он был потрясен. — Очень печально. Сожалею, но пора ложиться спать. Завтра мне на работу.
Лукас встал, допил кофе и поставил чашку на стойку.
— Я бы хотел задать вам один вопрос. Уверен, что другие полицейские осмотрели весь дом. Могу я заглянуть в комнату, где Стефани и ее друг… проводили время?
— Вы хотели сказать, в ее спальню? — сухо спросил Беккер. — Не вижу причин вам отказывать. Вы и сами заметили, что ковры затоптаны бесчисленным количеством форменных ботинок, прошедших здесь. Надеюсь, я вас не обидел.