– Да… То есть нет… Не арестовывайте меня, гражданин начальник! Очень прошу!.. – вдруг взмолился иллюзионист, потеряв за секунду всю свою харизму. – Я еще вам пригожусь.
– Пригожусь… – повторил Неволин вслед за ним, думая о чем-то своем. – А чем ты пригодишься, скажи?
Дядя Боря потерянно молчал.
– Разве что перепилить нужного мне человека? – произнес дознаватель предположительным тоном.
Иллюзионист кинул на него быстрый взгляд.
Достал из угла гримерной поруганную курицу, обтер ее о свой халат и заглянул в разрезанный живот.
– Раньше в животе были потроха, – сообщил он. – В специальном целлофановом мешочке. Они были очень вкусные, эти потроха. А теперь ничего нет… Почему?
– В каком смысле?
– А в том, что здесь дилемма. Или из куриц их вынимают, или они родятся и живут без потрохов. Ваш ответ?
– Второе, – выбрал дознаватель.
– Значит, полые изнутри? – потребовал уточнения дядя Боря, сверля Неволина испытующим взглядом.
– Так же, как и люди.
– Большая ли масса тела? – спросил вдруг шепотом иллюзионист.
И Василий Карлович понял: поплавок пошел на дно. Удилище выгнулось радугой и потянуло самого рыбака в ледяную воду продуманного злодеяния.
– Если масса курицы, то не очень. А если человека, то много больше, – ответил осторожно Василий Карлович.
– А костная масса?
– Кости есть, – абстрактно сообщил Неволин.
– Кость толстая?
– А зачем тебе это знать?
– Мне нужно взять соответствующую пилу. Выбрать ее под предположительную костную массу, понимаете? Это очень трудоемкое дело.
– Выберешь, – пообещал дознаватель. – Тебе это раз плюнуть.
Дядя Боря не стал возражать. С трудом отломил от курицы толстую ляжку, и красноватый сок брызнул ему прямо в лицо.
– Будете?..
Неволин кивнул. Обтерев руки о штаны, он отломил себе легкое крылышко, и оба они начали хрустеть зажаренной коркой.
Им было хорошо, потому что они пришли к приемлемому компромиссу и нравственные муки обоих обещали закончиться обоюдовыгодной ямой.
2
На канате, подвешенном к куполу, болталась изможденная женщина средних лет. Ей хотелось разжать руки и упасть на головы зрителей, она боялась увольнения, эта женщина, и падение с высоты было бы достойным выходом из ситуации, в которой она пребывала. Жизнь не удалась и клонилась к закату. Номер ее не пользовался успехом, она знала, что половина зрителей задирают свои головы лишь затем, чтобы узнать, сделала ли она депиляцию, а вторая половина, не испытывавшая даже подобия влечения к ней, лишь зевает и ждет начала представления дяди Бори, который один пользовался относительным успехом, хоть никакой депиляции отродясь не делал.