зкал, что впереди может быть и кровь, и смерть, и другие лишения. Но, как всегда, думалось, что со мной-то уж, конечно, ничего плохого не случится. Пронесет. И я, выполнив задание, благополучно возвращусь домой. Ведь так бывало. Правда, подобных заданий никто из нас ранее еще не выполнял.
Тяжелый самолет, загруженный людьми и специальным снаряжением, с трудом, как мне показалось, оторвался от родной подмосковной земли и взял курс на юг.
В полете мы уже были несколько часов. Кто-то был занят своими мыслями, кто-то вел тихие беседы с соседом по железной скамейке вдоль длинного борта самолета. Из состояния спокойствия нас вывел голос штурмана, который появился на втором ярусе корабля и, преодолевая нудный шум двигателей, возвестил, что через несколько минут мы приземлимся в Кабуле.
Это известие взбудоражило всех, так как каждому стало ясно, что начинается его новая жизнь, полная неизвестности. Пути отступления, возвращения к прежней жизни были отрезаны. Всем нам надо пройти этот отрезок жизни длиной почти в год, и только тогда мы сможем вернуться домой.
Самолет сел, открылись двери — ворота в хвостовой части лайнера, и мы увидели суровые скалистые горы. Все здесь было совсем не похоже на наш российский пейзаж. Другими были и лица встречающих.
Среди встречающих был командир «Каскада» генерал Лазарев. Ему довелось быть командиром Первого, Второго и вот теперь Третьего отряда. Без особой спешки выгрузились. Это потом такие операции будут проводиться быстро, чтобы, не дай Бог, не попасть под возможный обстрел душманов с близлежащих гор. Я представился командиру, доложил, что без происшествий прибыли в его распоряжение. Отряд разбился на команды, и в этот же день самолетами они были переброшены в свои пункты дислокации. А мы, команда штаба отряда, погрузились на автомашины и покатили в Кабул.
Когда-то раньше, путешествуя по странам Юго-Восточной Азии, мне доводилось оказываться в аэропорту Кабула, любоваться красивым видом гор вокруг афганской столицы, дышать чистым горным воздухом этой страны. Но сейчас я не узнал аэропорта. На взлетной полосе были боевые машины — истребители, транспортные самолеты, стояли на земле и кружили в воздухе вертолеты. Позднее мы их называли ласково вертушками. Гражданские самолеты, всего несколько штук, скромно прижавшись друг к другу, стояли кучкой на краю аэродрома. Кругом были только военные, наши солдаты и афганцы. Гражданских не было видно.
Кабул также не произвел на меня сильного впечатления. Серый, низенький город, в основном одноэтажные глинобитные дома-мазанки, они лепились на холмах и довольно крутых горах почти в центре столицы, и везде вокруг жилья стены-дувалы, ограждающие участки земли. Нас разместили в нескольких двухэтажных виллах в зажиточном квартале Кабула, недалеко от нашего посольства. Получились интересные офицерские казармы-кубрики, где люди проводили свое свободное время, отдыхали, обсуждали рабочие и житейские дела. Ну и сам Кабул способствовал сплочению вновь образованных коллективов, так как совсем не располагал к праздному шатанию по городу, особенно в ночное время. На улицах часто случались перестрелки и другие ЧП.