Девятого июня того же года, закончив работу над уставом ордена посвященного архистратигу Михаилу, Александр смог договориться с матерью о предварительном, семейном рассмотрении его задумки. Ведь вся эта игра в орден была чистой воды шалостью, с точки зрения родителей. А вот ребята восприняли ее прекрасно, да что там говорить – они просто загорелись этой идеей. Как мало нужно было детям для счастья. Но терять инициативу было нельзя, а потому Саша был настроен добиться, хотя бы полуофициального, признания ордена. И вот, вечером девятого июня, во время общих семейных посиделок за чаем, Александр обратился к отцу с просьбой ознакомиться с проектом написанного им устава. В общем, все улыбались, умилялись, даже слегка пожурили Сашу, дескать, какой деловой мальчик, но, в конце концов, император, все же, согласился изучить проект и дать рекомендации по нему. Собственно, только на словах, и отложил устав сразу «в долгий ящик». Впрочем, не одобрив официально, ему и не запретили заниматься вопросами ордена. Поняв это, Александр решил работать дальше над положительным разрешением этой непростой задачи, так как ему казалось, хоть и ошибочно, что его проверяют на устойчивость намерения. Проявит ли он упорство в достижении своей цели или он просто маленький шаловливый ребенок. Покопавшись в памяти, Саша вспомнил об очень интересном персонаже – московском митрополите Филарете, который мог быть весьма полезен в этом деле. Поэтому, сразу после беседы с отцом пришлось сесть за проект письма к владыке. Но работа не клеилась, так как совершенно не хватало информации об этом человеке. Лишь через неделю, «расколов» маму, он смог получить достаточно ясное представление о характере и личности этого, весьма необычного человека. Открыто просить у него поддержку Александр сразу решил не просить, а налегать в письме на фактор неумеренности во всем, что окружает его при дворе и то, что он совершенно не понимает, как это связывается с заявляемой искренней верой. В общем, цеплял старичка за больное место. Работа над письмом шла очень медленно и тяжело. В сущности, было три проблемы. Первая заключалась в том, чтобы соблюсти возрастной ценз, то есть писать так, как может подросток, а не взрослый человек. Вторая проблема проявлялась в том, что письмо не должно было быть направленно явно против родителей и их окружения, так как в случае прочтения оными, проблем могло стать явно больше. Поэтому приходилось прикидываться наивным дурачком и мучить старичка вопросами и советами о том, как разрешить эту странную ситуацию. В третьих, Филарета нужно было зацепить, то есть заинтересовать персоной великого князя, чтобы он вступил с ним в переписку и установил контакт. Это было, наверное, самым сложным, так как после конфликта в Синоде тот «имел большой зуб» на правящий дом и, понимая слабость своей позиции, замкнулся в смирении, полностью погрузившись в работу введенной ему московского паствы. Ну и по мелочи «брыкаясь» на тему попыток перевода Святого писания с церковнославянского языка на русский. Вот на этой-то теме, Саша, как позже выяснилось, его и зацепил. Узнав о мечте старика, он корпел около пары дней, пока переводил первую главу Евангелие от Иоанна. В общем-то, там объем текста весьма скромный, но церковнославянский язык Александр плохо знал, что до вселения, что после. Нет, конечно, озвучить текст он мог вполне достойно, но вот осмыслить было затруднительно. Да и со стилем пришлось поработать, дабы получился связанный текст «по-русски», а не в виде жесткого каламбура с огромным количеством заимствованных слов-калек из церковнославянского языка. Вот этот самый листок с переводом Саша приложил к письму, с просьбой подкорректировать и поправить, дескать, он загорелся идеей митрополита, и теперь ему не терпится посмотреть, что же там получиться. Как и следовало ожидать, Мария Александровна заинтересовалась письмом сына к митрополиту, а потому прочитала его предварительно сама, немного поохала, поахала, поулыбалась, но разрешила переслать адресату. Так завязалась переписка великого князя Александра Александровича с наиболее серьезной и самостоятельной фигурой в Русской православной церкви митрополитом Московским Филаретом.