— Ну конечно, — протянул он как ни в чем не бывало. — Я же не смогу тебя совратить, если ты будешь плестись у меня в хвосте.
Энни улыбнулась — сначала неуверенно, а потом так тепло, что леопард зачарованно выдохнул.
— Я делаю упражнения. Иначе нога костенеет.
— Каждый день?
— Уже вошло в привычку, — кивнула Энни. И вздохнула, глядя на тропинку, петлявшую по лесу: — Здесь так красиво!
— Ага. — Зак вдруг почувствовал острый укол зависти. Леопард и правда не любил ни с кем делиться. Как, впрочем, и мужчина. Он хотел, чтобы она радовалась ему. «Скоро так и будет», — пообещал он самому себе.
Энни повернула к нему лицо, и ее улыбка стала по-женски многозначительной.
— Зак, — приоткрыла она губы.
Он не стал дожидаться другого приглашения. Обхватив ладонью теплую шелковистую шею, Зак прижался ко рту в еще одном смелом поцелуе. Руки Энни легли ему на грудь, и леопард восхищенно потянулся. Заку хотелось почувствовать это касание голой кожей. Его голод был таким диким, что Энни, узнав об этом, немедленно удрала бы как можно дальше.
Поэтому пришлось несколько ослабить напор. Впрочем, он все же не удержался и напоследок слегка прихватил зубами ее губу.
Глаза Энни широко раскрылись, а руки на его груди сжались в кулаки.
— У меня же было лишь одно штрафное очко.
Губы Зака сами собой изогнулись в усмешке.
— Запиши на мой счет, — сказал он, ни капельки не смутившись.
Она рассмеялась, и Зак понял, что сегодня будет самый лучший день его жизни.
* * *
Несколько часов спустя, когда они добирались на машине до Круга Стаи, Энни выдохнула и откинула голову на спинку сиденья.
— Было замечательно. Спасибо.
— Ты здесь как своя, — тихо сказал Зак, без следа игривости в голосе. — Тебя не пугают ни возраст деревьев, ни необъятность леса.
— Тут я чувствую себя свободной, — призналась она. — Никто на меня не смотрит, не ждет, что я оступлюсь. — И когда это она успела так быстро довериться Заку, чтобы рассказать ему о том, что скрывала даже от самых близких людей?
Сила чувств, переполнявших сердце, пугала. Энни пыталась себя убедить, что это не более чем обычное влечение к симпатичному мужчине, но все равно могла думать лишь о том, как его прикосновения обнажают ей душу. Весь день Зак то и дело крал у нее поцелуи, пока губы не запомнили, каков его рот на вкус, а грудь не заныла, желая его ласк. Сглотнув, Энни попыталась направить ход мыслей в другое русло:
— А мне казалось, в Круг Стаи посторонних не пускают.
— Чужаков мы и в самом деле не приводим, — признал Зак. — Только тех, кому мы можем безоговорочно довериться.