Сразу понял — отца арестовали. Зашел в комнату. Схватил том Ленина и запустил его в портрет Сталина. Стекло вдребезги. Рамка упала. Портрет порван. Собрал свои личные вещи и к вечеру этого дня был дома.
Зашел во двор. Тихо. Выглядываю из-за угла хаты. Сидит дедушка на своем низком стульчике и голову положил на посох. Я постоял-постоял, выхожу. Дедушка, увидев меня с вещами, понял все и заплакал. Минут 20 я его успокаивал, чтобы узнать — что произошло?
Обычно под праздник или в праздник собираются компании выпить. В одну из них попал и мой отец. Кто-то из активистов предложил первый тост за здоровье товарища Сталина. Отец, якобы, буркнул про себя: «Давайте выпьем, чтобы он подох». Кто-то услышал, доложил куда надо — и к утру отец уже был в районном НКВД в станице Александрийской. Мать уехала в район и два дня от нее никаких вестей.
На следующий день я взял у соседа велосипед и часам к 10–11 утра уже был в станице. Там жила младшая сестра отца. Заехал к ней и узнал, что мать была у нее, но куда-то ушла. Квартал, где НКВД, оцеплен милицией. Но я знал все «ходы и выходы», так как учился в станице Александрийской в 5–7 классах. Через сапожную мастерскую пробрался к самому забору. По ту сторону забора сидел старичок и что-то шептал (видимо, молитву). Он нашел отца и привел к забору. Для отца не было новостью, что меня исключили из училища. Он не стал оправдываться, попросил прощения за причиненное горе и страдания. В заключение беседы попросил меня обратиться к нашему хуторскому красному партизану.
В 1935 году при районах были организованы машинно-тракторные станции (МТС). А при них — политотделы. Начальник политотдела был царь и бог в районе. Хуторской партизан, алкаш и забулдыга, был не наш, а еще с гражданской войны пристал в зятья и остался жить на хуторе. Отец с ним не дружил, но когда партизану не за что было выпить, он шел к отцу, и тот никогда не отказывал в деньгах. А начальник политотдела был земляк партизану.
Я приехал домой, купил две бутылки водки и хотел идти искать партизана.
Смотрю, а он откуда-то бежит по улице. Окликнул его и предлагаю за компанию выпить. Он сразу через горло выпил почти всю бутылку. Когда я ему рассказал о своем горе, его возмущению не было предела. «Как? Кто посмел арестовать моего лучшего друга?» — кричал он. Допив первую поллитровку, сказал: «Возьми еще бутылку. Я заберу ее с собой, а завтра вечером будем выпивать с твоим отцом». Я вытаскиваю вторую поллитровку водки. Он расцеловал меня, взял бутылку и сказал: «Партизан не бросает слов на ветер», — и ушел.