По осени 42-го к отцу Петра заявился давний односум по германской, все это время бывший в розыске как участник казни подтелковцев. Тогда же в окружной станице Каменской из добровольцев собрали две казачьи сотни. Первой командовал подъесаул Кривогузов, второй — сотник Сытин, рожак станицы Базковской, до войны заведующий скотобазой в Каменске. Зам. командира у него был хорунжий Щербаков со Старой станицы, что напротив Каменска. В Белокалитвенском районе был сформирован 1-й Синегорский атаманский полк в 1260 человек. И это тогда, когда отступающая Красная Армия угнала всех казаков призывного возраста.
На станции Репная был собран казачий взвод из молодежи ближайших хуторов под командой подхорунжего В. Раскатова и помкомвзвода И. Юрова с хутора Липова. Были и другие мелкие казачьи отряды из разных станиц; Петр помнил хорунжего Ефремова из Белой Калитвы. А еще сколько казаков пошло в полицию!..
Начало 43-го. Немецкая армия отступает. Командование понимает, что неприятель пополняется за счет молодежи из освобожденных районов, и немецкая комендатура приступает к ее эвакуации. Некоторые родители сами отдавали своих сыновей — верили, что немцы отступают временно.
Фронт еще близко не ощущался, а в Калитвенскую ворвалась прямо по снегу легковая автомашина с тремя автоматчиками. Заблудились. Майор спросил: «А немцев нет? Где атаман и полиция?» Но атаман Чурсин ликвидировал случайный десант.
На следующий день атаманов всех хуторов пригласили в Каменск, участников того короткого боя наградили, а на дорогах с тех пор появились казачьи заставы и дозоры. Все хорошо знали, что в каждой красной части есть особые отделы, и чем эти особисты занимаются. Понимали, что придется бежать от надвигающегося террора… Петр рассказывает:
«Организовывались хуторцы семьями и родственниками. На бричках в конной упряжке уходили на Украину. Так бежал с хутора Богданова возвращенец Коновалов. В июле 42-го он вернулся с Сорокинских рудников, где скрывался много лет. Зашел в родной дом, перекрестился на святой угол, где уже и полочки для икон не было. Сказал проживающей: «Михайловна, я хозяин куреня. Вернулся и прошу освободить мой дом». Без видимой обиды тогда семья коммуниста перешла в каменный флигелек…
С хутора Трифонова атаман Федор Гнилорыбов задержался, выехал после обеда верхом. Видит — на санках два немца, а впереди плетется, понуря голову его знакомый. Атаман сдернул винтовку, наставил на пешего: «К коменданту, марш!». Немцы повернули назад. Довез он спасенного до хутора Чичерина — «Иди, знакомые примут, а мне оставаться нельзя».