У нас выявились вши. И как-то у всех сразу. Может, и правы были те средневековые ученые, которые, до Пастера, считали, что вши заводятся от грязи, а мы ведь уже почти два месяца не купались. Выручила нас случайность. Кто-то обнаружил недалеко, километрах в трех, горячий серный источник, и тут же выяснилось, что он прямо-таки губительно действует не этих паразитов. Нас стали группами человек но 15–20 водить туда, так сказать, на обработку. Дошла и наша очередь. Разделись мы догола, вода горячая, а там, где она вытекает из-под скалы, даже вытерпеть невозможно. Провели эксперимент. Действительно, сунешь кальсоны в самое горячее место, она, вошка, сразу скрутится в дугу, и готово, откинула копыта. Обработав таким образом брюки, гимнастерки и нижнее белье и расстелив все это на камнях под холодным осенним солнцем, сидим в горячей воде, ждем, когда все высохнет. Сменного белья у нас нет, не выдали, полотенец тоже нет, не выдали.
Права пословица, что нет худа без добра. У меня лет с пятнадцати стали побаливать коленные суставы, что-то вроде ревматизма. А после двух процедур по уничтожению вшей, когда мне пришлось часа по два сидеть в этой вонючей яме, все вроде бы и прошло. По этой ли причине, или какой другой, только до сих пор никаких неприятностей с коленками у меня нет.
Пока все по Маяковскому: «Дни летят, недели тают». Дни становятся все холодней, беготня с минометами все мучительней, кормежка все хуже. Только и разговоров у нас, когда же нас раздадут по полкам. Командиры наши в этом нас поддерживают: вот-вот, скоро, скоро.
Два раза у нас брали от батальона по два представителя на расстрел дезертиров: первый раз — двух, второй — одного. Все трое — азербайджанцы. На политзанятиях они рассказывали нам, как это делается.
В нашем батальоне случаев дезертирства не было. Пока.
И вот нас снова грузят в эшелон в том же Шамхале. Но теперь мы едем совсем в других условиях. Перед погрузкой нас предупреждают: едем мы в товарных вагонах, двери которых будут постоянно закрыты и закручены снаружи толстой проволокой; при остановках на станциях не разрешается смотреть в окна, в противном случае охрана из станционных комендатур имеет приказ стрелять по окнам без предупреждения; на станциях запрещается отправлять естественные надобности через отверстия в полу вагона, нарушители будут всем вагоном направляться в штрафные батальоны. Смотреть в окна и отправлять эти самые надобности разрешается только на ходу за пределами станций. Там же эшелон будет останавливаться на несколько минут для раздачи питания. Все эти невероятности нам объясняют наличием на всех станциях немецких агентов и стремлением такими строгостями уберечь нас от бомбежек. Пусть так, но остается один вопрос: а если все-таки немцы будут бомбить наш эшелон, то кто будет под бомбами раскручивать эту самую проволоку, или так и гореть нам в вагонах заживо, обманывая тем самым немецких агентов?