Где-то впереди, на темном горизонте, появляются огненные мотыльки, летящие вверх: один, два… много. И вдруг совсем недалеко от нас, сзади появляется целое море огня. «Катюша, катюша, катюша!» Не знаем, действительно ли это «Катюша», но подстегнула она нас, почти падающих от усталости, здорово.
К рассвету входим в большой населенный пункт. Станица Архонская. Буквально набита войсками, кругом пехота, артиллерийские орудия, английские танки, небольшие и какие-то кургузые. Мы снова располагаемся в огороде, опять с капустными кочерыжками. По этой части вам везет.
Над станицей появляется Фокке-Вульф-190, знаменитая немецкая «рама». Но не бомбит, не обстреливает, а сбрасывает листовки. Весь воздух заполнен бесчисленными белыми листочками. Многие стреляют по «раме» из винтовок, стреляю и я. Но не потому, что надеюсь сбить его, проклятого, а совсем по другой причине. Дело в том, что когда нам выдавали еще в Маджалисе винтовочные патроны, то предупреждали, что за каждый потерянный патрон потерявший получит до 5 лет тюрьмы. Патронных подсумков у нас не было, от долгого таскания патронов в карманах они стали совсем дырявыми, и я, недавно подсчитав свои патроны, обнаружил, что 5 патронов у меня недостает. Так что — пятью пять двадцать пять. А теперь я веду огонь, следовательно, боезапас у меня уменьшается по боевой необходимости.
Появляется политрук (теперь уже не политрук, а лейтенант; недавно в Красной Армии ликвидированы политические воинские звания, и теперь бывшие политруки стали лейтенантами) и отдает приказ отбирать листовки у местного населения. Начинается веселая суматоха: местные жители бегают, ловят или собирают листовки и читают их, мы бегаем и отбираем листовки у них и тоже читаем, политрук-лейтенант бегает и отбирает листовки у нас. Многие из наших листовки прячут — махорку нам выдают, а бумагу нет. Я — человек некурящий, и мне бумага не нужна, но листовки, а их две, я все-таки прочитал.
На одной из них такое обращение: «Бойцы и командиры 37-й армии. Мы загнали вас в горы, у вас нет продовольствия. Мы уничтожим вас… и т. д.». Одним словом, сдавайтесь. На второй показано, с какой радостью население Кубани встретило немцев, фотография: немецкий офицер окружен веселыми и радостными кубанскими девчатами, они щелкают семечки, на губах налипла шелуха.
Я не стал прятать листовки, как это сделали некоторые для курева. При обнаружении у кого-либо такой листовки (а она одновременно служила пропуском при сдаче в плен) он неминуемо попадал под трибунал, а на передовой могли шлепнуть и без всякого трибунала.