Ее волосы пахли лимоном, а дыхание было как горячий шоколад. Кто бы мог подумать, что это сочетание его воспаленное воображение сочтет эротичным?
Они смеялись до истерики, как дети, сбежавшие из школы с намерением опустошить кондитерскую. И с долларом в кармане у каждого.
Он покачал головой, вспоминая. Он ухмылялся людям, проходящим мимо, только потому, что это заставляло ее смеяться и колотить его в спину, требуя немедленно прекратить.
Он заставил ее смеяться. За этим он и приехал. Миссия удалась.
Уехать или остаться?
Никакой причины оставаться не было. Ни малейшей.
До тех пор, пока он не увидел выражение ее глаз, когда совершил глупейшую ошибку — дотронулся кончиками пальцев до ее губ, когда донес ее до дома и отпустил. То, что он действительно хотел сделать, — это поцеловать ее. Запах лимона и шоколада и ее смех все двадцать минут, пока он нес ее до дома, Перевернули в нем все, заставили его жадно смотреть на ее губы и думать только о них.
Ее губы были мягкими, нежными и чувственными, и он почти сдался. Он дотронулся до ее шелковой пухлой губки кончиком указательного пальца, вместо того чтобы сделать это губами, и снова в нем поднялась волна чувств.
Он целовал многих женщин, страстно, долго и нежно, но ни разу не испытывал такого чувства, как сейчас, когда касался ее губ кончиком пальца…
Он тряхнул головой.
Если подумать, это не причина остаться. Скорее, наоборот.
Но он так и не выполнил последнего желания Марка, которое было в письме. Даже если он вернется в Торонто (он ведь уже заставил ее смеяться!), его миссия не будет выполнена до конца. Это глупое катание на мотоцикле и пускание змеев не дадут ему покоя. А какой смысл возвращаться, если это будет так беспокоить его? Все закончится тем, что он приедет опять, чтобы сделать все правильно и покончить с этим.
Он хотел пригласить ее на ужин вчера вечером. Снова и снова думал об этом. В конце концов он заказал в номер какую-то еду, которую съел в одиночестве, склонившись над бумагами. Он позвонил Кэтлин и услышал ее автоответчик. Он приветствовал ее, сказал, что все в порядке.
Только после того, как он повесил трубку, заметил: он не сказал ей, что вернется завтра. И не сказал, что скучает по ней. Или любит ее.
Засунув руки в карманы, он медленно подошел к окну.
— Марк, — сказал он. — Я не знаю, что делать…
Если он останется, ее губы будут снова волновать его. Если уедет — будет чувствовать себя виноватым.
Рано утром транспорт заполонил улицу. Такси подрезало «мерседес», и он загудел. А потом Адам увидел его. Немного впереди, на правой стороне улицы, снующего между автобусами, легковушками и грузовиками. Рикша. Рикша на велосипеде.