То, как она произнесла эти слова, показывало, что ей действительно очень жаль. Когда он осмелился посмотреть на нее, он увидел следы слез на щеках. И понял, что так и не простил ее. Простить ее полностью значило бы причинить себе невыносимую боль. Но зачем он все-таки вернулся сюда?
Только лишь для того, чтобы заставить ее смеяться? Или чтобы излечить их сердца?
Его мысли потекли легко и свободно, стали чистыми и невероятно ясными. Перед тем как заснуть, Адам уже точно знал, какой был настоящий секрет Виктории. Все эти годы он думал, что она больше любила Марка, а это было совсем не так.
Адам знал, почему уехал тогда и не возвращался. Он смотрел на себя, вооруженный этим знанием, и ему нравилось то, что он видел: человека, который, несмотря на невыносимые муки, смог остаться преданным своим двум лучшим друзьям.
Он почувствовал ее сладкое тепло, прижал ее к себе и ощутил огромную и бурную радость. Он не знал, что готовит ему будущее.
Но этого момента было достаточно.
«Адам кажется этим утром другим», — подумала Тори, наблюдая за ним. Похожим на мальчишку и счастливым. Как будто он сбросил груз с плеч.
— Тебе правда нужно было выбрать какую-нибудь профессию, связанную с мотоциклами, — сказала она ему.
Он улыбнулся.
Он смотрел на нее, и она заметила радостное оживление в его темных глазах, как будто исчезли все эти годы и они снова были юными и жизнь еще не готовила им тяжелых испытаний.
Она была вынуждена отвести глаза, потому что его оживление делало ее счастливой.
— Ты возвращаешься домой сегодня? — спросила она, думая, что его ответ поможет ей выбрать между радостью и страхом.
— Я не знаю, — сказал он, пристально глядя на нее, как будто только от нее все и зависело. Он взобрался на мотоцикл, и тот взревел.
— Как ты его починил? — спросила она.
Он покачал головой и пожал плечами, как будто был не причастен к этому волшебству.
Она забралась на заднее сиденье и прижалась щекой к его плечу. Ей хотелось бы, чтобы эта поездка длилась вечно.
Опять это слово. Вечно …
Каким-то образом ее радость и ее страх были связаны с этим словом. И с Адамом.
Утро было сырым. Все выглядело чисто вымытым. Казалось, что обратное путешествие будет дольше, чем путь сюда. Наверное, она просто хотела, чтобы оно длилось бесконечно — и они бы мчались сквозь время вместе.
Он оставил ее перед домом и помахал рукой. И не сказал, когда они увидятся снова.
Если вообще увидятся.
Она вошла в дом, и все вещи, которые еще вчера казались такими родными и приносили утешение, радость, были теперь ненужными. Она осталась одна.