— Я говорю правду, ваше превосходительство, не в ожидании благодарности! — ответил Баклагин.
Северцов покраснел. Он понял, что Баклагин не только не обрадован благодарностью, а, напротив, отклоняет ее.
И, сбитый с позиции, он уже несколько нервнее проговорил:
— Из вашего показания видно, что наказания были жестоки. Вы знали, что закон, допуская телесные наказания, не имел в виду истязаний…
— Знал, ваше превосходительство.
— Но, быть может, вы исполняли приказания капитана?..
— Я и сам наказывал, ваше превосходительство.
— А кем наказан покойный Никифоров?
— По приказанию капитана, но в моем присутствии. И смерть матроса — моя вина… Я мог бы остановить наказание и доложить капитану, но я этого не сделал.
— Почему?
— Прошу разрешения не отвечать вашему превосходительству! — мрачно сказал Баклагин.
Он подумал: «И как смеешь ты залезать в мою душу!» И адмирал показался ему далеко не симпатичным.
И в ту же минуту Северцову Баклагин показался грубым и не понимающим такого справедливого адмирала, как он.
— Мне очень жаль, что в вас эскадра лишится хорошего морского офицера, но я все-таки обязан представить все дело высшему начальству и просить о предании всех прикосновенных суду.
Баклагин молчал. Ни проблеска желания просить о чем-нибудь адмирала.
И он уже с меньшим спокойствием прибавил:
— Впрочем, я буду просить министра, чтобы вас избавили от суда… Я ведь знаю, что вы были только исполнитель в наказании Никифорова… И ваша прежняя служба…
— Прошу ваше превосходительство отдать меня под суд. К чему же нарушать справедливость ради меня, ваше превосходительство? Я виноват, и дело… суда покарать! — холодно и сухо ответил Баклагин.
Северцов покраснел и, едва сдерживаясь, несколько возвышая голос и раздражаясь, сказал:
— Это уж мне предоставлена власть. А вас покорнейше прошу отправиться в Россию и явиться к начальству. С богом!
Адмирал поклонился, но не подал руки Баклагину и, когда остался один, почувствовал себя словно облегченным и снова испытывал чувство удовлетворенности и сознания своего престижа.
Баклагин поставил на свой счет памятник матросу Никифорову и после этого вернулся в Россию.
Суда ни над кем не было. Все прикосновенные остались на службе. Только Баклагин сам подал в отставку.