Пришла мысль, что еще совсем недавно понятие о счастье включало в себя новую машину, свою, а не съемную, квартиру, большой телевизор и приличную зарплату. А сейчас все это выглядело никому не нужной шелухой. Да и само понимание счастья резко изменилось: сыт, жив — уже хорошо.
Отдохнув, Игорь поднялся, взял ящик под мышку и пошел дальше. Солнце уже клонилось к закату, и, несмотря на белые ночи, Морозову совершенно не улыбалось остаться ночью на улице. Нужно было искать место для ночлега.
И оно вскоре нашлось. Когда вокруг так много разрушенных, брошенных зданий, подобрать себе приют несложно. Игорь выбрал хрущевку, что одиноко стояла на краю большого старого пожарища. Морозов припоминал, что где-то там, среди обуглившихся остовов, была котельная. Видимо, от нее и полыхнуло. Среди серо-черного поля торчало несколько живых деревьев, но густой травы и кустарника не было.
У хрущевки, в которой остановился Игорь, было два достоинства: частично сохранилась крыша и не до конца обрушилась лестница. Привыкший скакать по «лесам», Морозов легко забрался на третий этаж и соорудил себе убежище на ночь из обломков старой мебели и тряпья. К краю лестницы Игорь придвинул большой древний телевизор. Еще чуть ли не ламповый, в крепком фанерном корпусе. В случае чего, можно было легко обрушить зомбоящик вниз. Мало ли какие психи могут пожаловать.
Впрочем, людей вокруг вроде бы и не было. Лишь косвенные свидетельства человеческого присутствия: баррикады, разграбленные магазины, следы крови, трупы. Но живых, кроме странной девочки, Игорь не видел. В голове навязчиво вертелась мысль о том, что все эти завалы, погромы и убийства могли совершить вовсе и не люди, а какие-то иные существа. Зомби? Пришельцы? Образы, подсаженные в сознание заботливыми ребятами из Голливуда, никак не хотели уходить. И с наступлением сумерек становились только явственней.
А что если «они» активизируются ночью? А что если это какие-то совсем уж инфернальные существа, вроде вампиров? И без толку объяснять взбесившейся фантазии, что вампиров не существует, а ходячие мертвецы встречаются только в кино. Когда приходит ночь, страхи, даже самые дурные, берут верх.
Морозову стало совсем не по себе.
Он, замерев в своем логове, прислушивался к шорохам, к скрипу разболтавшегося кровельного железа на ветру, к шелесту деревьев.
— Ну и ну, — прошептал Игорь, вглядываясь в полумрак за оконным проемом. — Взрослый же человек.
Но страшно было до одури.
Он зажал в руках ножку от стула и напряженно смотрел в серый сумрак эстонской белой ночи.