По другую сторону от шезлонга стояла бутылка с бумажкой внутри.
Подцепить записку пальцем и вытащить не получилось. Игорь, отвернувшись, хлопнул бутылку о ржавый поручень. Осколки разлетелись в разные стороны. С крыши, хлопая крыльями, с возмущенными криками взлетели несколько чаек.
Аккуратно свернутая бумажка оказалась довольно большой. Она была плотно исчиркана чем-то черным, скорее всего, маленьким угольком. Записка писалась не за один раз и более всего напоминала дневники.
Тому, кто меня найдет.
Меня зовут Анатолий Куприянов. Если это кому-то нужно.
Наверное, я уже умер. Или при смерти. У меня больное сердце. Лекарств нет. Да и оставаться долго в этом грёбаном мире я не собираюсь. Мне удалось захапать местный дьюти-фри. Так что остаток жизни проведу, как в раю. Только жрать нечего. Зато много выпивки.
За едой надо идти в город. А там все хуже и хуже. Сначала я, как и все, туда ломанулся, но, слава богу, хватило ума вернуться. Хотя какой тут бог?.. И есть ли он? Не знаю. Скоро проверю, жаль рассказать не смогу.
На корабле нашел какого-то парня, заваленного в гальюне. Он там чуть богу душу не отдал. Парень, если ты это читаешь, привет тебе!
Тут можно жить. Входы на корабль я завалил. Какие-то хмыри ползают по порту, но на корабли не суются. Боятся. Я их понимаю. По ночам кричу страшно. И бросаю за борт всякий хлам. Очень хочется есть. Много курю. Как здорово, что сигары сохранились. Это чудо!
Ребят! Жрать чаек можно. Но на вкус — гадость. Зато если сразу не стошнит, то терпимо. Запасы воды кончаются. Ну да ничего, у меня еще есть виски. Кстати, рыбы в порту — тьма. Хоть сапогом черпай. Где б еще взять сапог? А лучше удочку с наживкой! Ха-ха.
Сердце шалит. Больно так, что сил нет…
Вроде отпустило. Так помру и главного не напишу.
Думал тут, почему это все произошло. За что? Кто виноват?
Так и не понял.
Никто не виноват, наверное. Как всегда. Или все мы. А когда все, так вроде и никто. Главное — понять, зачем это все. Это очень важно — понять. Может быть, нам, людям, это как второй шанс. Или как предупреждение? Или еще что-то. Жалко, я не увижу, чем все кончится. И не узнаю, что это вообще было.
Ну вот, снова сердце…
Ах да, вот еще что. Вышло все вот как… Я очнулся, все вокруг сломанное, корабль на пирс налетел и застрял. Воды нахлебался и сел. Борта как труха. Все старое, ржавое. Ни хрена не работает. Не понятно, как это случилось.
Больше писать не могу. Кажется, конец.
Бортмеханик второго разряда Анатолий Куприянов.
Игорь опустил записку и посмотрел на мертвеца. Борода клином, татуировка на руке. Солнышко да имя ТОЛЯ.