Он нашел себе партнера, и мир стал меньше раздражать его, хоть и был таким же глупым и скучным. Он сделался в меру счастливым и отбросил свои подозрения. Даже свой однообразный труд он воспринимал терпимее, пока досадная случайность не пробила брешь во всем этом обмане, и все его подозрения вернулись и начали мучить его с удвоенной силой.
Он уже начал жалеть о том, что выдал им себя. Если бы он держал рот на замке, они бы не заперли его здесь. Ему следовало быть более проницательным, смотреть во все глаза и слушать во все уши, выуживать из них детали и мотивы заговора против него. Он смог бы перехитрить их.
Но они заперли его — и весь мир стал сумасшедшим домом, а они тюремщиками.
В замке повернулся ключ, и он увидел человека с подносом:
— Ваш обед, сэр.
— Спасибо, Джо! — сказал он. — Поставь сюда.
— Сегодня вечером кино. Не хотите пойти? Доктор Хейвард сказал, что Вам следовало бы…
— Нет, спасибо.
— Лучше бы Вы пошли, сэр. — И он с удовольствием услышал настойчивость в голосе Джо. — Фильм хороший. Будет и мультфильм с Микки Маусом…
— Ты почти убедил меня. Проблемы Микки Мауса похожи на мои. Но я не пойду. Пусть не трудятся пускать фильм.
— Но фильм будет в любом случае. Многие другие обязательно пойдут:
— Действительно? Что это — особый расчет или ты просто заговариваешь меня? Не стоит напрягаться. Я знаю всю эту игру. Если я не пойду, то и фильма не будет.
Ему не понравилась усмешка, которой Джо ответил на его выпад. Разве может быть так, чтобы это существо было сделано из одного с ним материала — хорошо развитые мускулы, флегматичность, терпеливость, что-то собачье во всем облике? Неужели он напичкан только рефлексами робота? Нет, он, скорее всего, один из них, если поставлен здесь.
Джо ушел, а он, занявшись едой, начал сгребать ложкой (единственным инструментом, которым его снабдили) кусочки уже нарезанного мяса. Он снова улыбнулся их предусмотрительности и расчету. Они не знают, откуда исходит опасность. Он не убьет себя до тех пор, пока есть надежда открыть истину. У него в запасе еще масса возможностей, прежде чем он примет это бесповоротное решение.
После ужина он занялся приведением в порядок своих мыслей и решил записать их. Он достал бумагу. Ему нужно начать с общей формулировки тех основных принципов, которые вдалбливались ему всю его «жизнь». Жизнь? Да, слово подходящее. Он записал:
«Мне сказали, что я родился столько-то лет назад, и что через приблизительно столько-то лет я умру. Мне предложили немало глупых версий того, где я был до своего рождения и где буду после смерти. Но все это грубая ложь, преследующая цель не обмануть меня, а просто направить по неправильному пути. Всяческими путями окружающий мир пытается убедить меня, что я смертен, что я здесь ненадолго, что пройдет какое-то количество лет — и я уйду в небытие.