— И поэтому вы сохраняете ненужные шлюзы? Зачем?
Он заколебался, прежде чем ответить. — Сотрясение грунта. Землетрясения, то есть, я имею в виду лунотрясения. — Я взглянул на нависающие своды, которые быстро скользили назад, и пожалел, что я не в Дес-Моинсе. Никому не хочется быть похороненным заживо, а тут вдобавок еще и на Луне — нет уж, увольте. Быстро вас откопают или нет — это уже не будет иметь никакого значения — ваши легкие разорвутся от недостатка воздуха.
— Они случаются нечасто, — продолжал Ноулс, — но к ним следует быть готовыми. Помни, Земля в восемьдесят раз больше Луны по массе, поэтому приливные силы здесь в восемьдесят раз больше, чем приливные силы на Земле, вызванные влиянием Луны.
— Не понимаю, — признался я. — На Луне ведь нет воды. О каких приливных силах ты говоришь?
— Чтобы возникли приливные силы, не обязательно нужна вода. Не пытайся понять это, просто поверь на слово. То, что мы здесь имеем, — несбалансированные напряжения.
Они могут вызывать сотрясения.
Я кивнул. — Понятно. Но если на Луне все будет герметично, вы сможете предотвратить сотрясения. Эти воздушные замки, значит, призваны уменьшить количество жертв.
Я уже стал рассматривать себя в качестве одной из потенциальных жертв.
— И да, и нет. Если случится несчастье, эти замки только частично смогут смягчить силу удара. Но он не произойдет, это место безопасное. Сначала нам позволили работать в той секции, где не было давления. Сейчас каждый участок тоннеля временно расширяется. Из них можно образовать единую компактную структуру — пусть она подвергается сотрясениям, но образование такой протяженности, как этот тоннель, должно ослабнуть, и будет происходить утечка воздуха. Так что прочную герметизацию на Луне установить тяжело.
— А что плохого в разнице давлений? — спросил я, хотя был в таком состоянии, что вряд ли мог бы как-то обосновать свое предложение. — Дома у меня есть автомобиль, на котором я наездил две тысячи миль, однако я ни разу не прикасался к шинам с тех пор, как купил их в Детройте.
Ноулс вздохнул. — Нужно было прихватить с собой какого-нибудь инженера, Джек. Те летучие вещества, которые придают резине мягкость, в вакууме имеют свойство испаряться, а резина из-за этого теряет пластичность. То же происходит с гибким пластиком. Когда он подвергается воздействию низких температур, он становится хрупким, словно яичная скорлупа.
Пока Ноулс говорил, скутер остановился. Когда мы вылезли из него, навстречу нам из следующего воздушного шлюза вышли несколько человек. На них были скафандры или, точнее, костюмы, сохраняющие давление, т. к. они были снабжены тонкими трубчатыми соединениями, а не баллончиками с кислородом и не имели козырька от солнца. Шлемы были откинуты за голову, и головы людей торчали из расстегнутой впереди змейки костюмов, из-за чего люди походили на странных двухголовых существ. — Эй, Конски! — окликнул Ноулс.