Шевердук пожал плечами:
– Такова жизнь.
Вера снова взглянула на Евгения через дверное стекло. Лицо парня было безмятежным.
– Он об этом помнит?
– Вряд ли. Ему тогда было лет шесть. После того случая мальчик два года наблюдался у психиатра.
– Бедный парень. Вы связываете его болезнь с психической травмой?
– Я этого не исключаю. Но при лечении он никогда не возвращался мыслями к той истории. Ни словом, ни намеком. Даже под гипнозом.
Вера нахмурила лоб и задумчиво проговорила:
– Странно.
– Да, странно, – мрачно отозвался Шевердук. – Обычно в таких случаях амнезия не бывает настолько глубокой и стойкой. А теперь пойдемте – я покажу вам самого знаменитого нашего пациента.
Самый знаменитый пациент оказался громадным лысым мужчиной лет сорока пяти. Гигант был в полосатом больничном халате и таких же полосатых штанах. Склонившись над столом, великан держал в огромных пальцах маленький циферблат часов и внимательно разглядывал его через монокль, вставленный в правую глазную впадину.
На стене висели еще два циферблата, каждый размером с тарелку. На одном не было стрелок, а на втором секундная стрелка двигалась в обратную сторону.
Остановившись перед окном, Иван Федорович сказал:
– Настоящего имени этого человека не знает никто. Мы называем его Часовщик. У него была сильная мозговая травма – по всей видимости, несколько лет назад он попал в аварию. У него был проломлен череп. Видите вмятину и шрам с левой стороны головы?
Вера пригляделась и отчетливо увидела небольшую вмятину чуть повыше левого виска гиганта. Шевердук продолжил:
– Может быть, вы вспомните: полтора года назад в Москве объявился маньяк, который душил людей стальной проволокой. В газетах тогда поднялась страшная шумиха.
– Да, я читала, но сейчас уже плохо помню.
– На счету Часовщика восемнадцать трупов, – сказал Шевердук. – За час до ареста он выследил в парке целующуюся парочку, набросил им на шею проволоку и тянул до тех пор, пока стальная нить не срезала несчастным влюбленным головы. А потом поднял головы с земли и отправился гулять по городу. Так его и взяли.
Вера смотрела на Часовщика с ужасом. Словно почувствовав ее взгляд, верзила обернулся. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
– Он объяснил, почему убивал?
– Он не проронил ни слова с момента ареста.
– Он не глухонемой?
Шевердук усмехнулся.
– Мы проверили его голосовые связки и слуховой аппарат. Все в полном порядке.
– И все же он не говорит… – задумчиво пробормотала Вера, пристально разглядывая лысого грузного гиганта. В ней начал просыпаться врачебный азарт. – А у людей, которых он убивал, было что-то общее? – спросила она вдруг.