На сей раз большая их часть точно поразила цель. Вражеский биоморф утробно взвыл, его яростный вопль сменился болезненным бульканьем. По голенастым ногам тетроида потекла темная кровь. Ходилка закрутилась на месте, паля во все стороны, поразила стену жилого барака и зацепила плазмой один из флаеров, уже разбуженных царящей вокруг суматохой и настороженно крутящих шеями. Оба птероида тут же взлетели и быстро скрылись в сумеречном небе, лишив Купера последней возможности к отступлению. Впрочем, об отступлении он уже не помышлял. Еще одной длинной очередью Фред подсек противнику колени, и издыхающая ходилка опрокинулась на спину, в агонии скребя когтистыми ногами по земле. От ее вывалившихся в траву внутренностей поднимался густой смрадный пар.
Мастер-сержант перевел дыхание и вскинул Кусаку на плечо, но тот, не сумев зацепиться когтями за биоброню, безвольно сполз по ней, и хозяин едва успел его подхватить. Глаза биоавтомата закатились, и когда Купер оттянул ему веко, неподвижные зрачки никак не отреагировали на свет полыхающего невдалеке пожара.
Старший сержант остался один. Он стоял под проливным дождем, по нему никто не стрелял, а по широко раскрытым глазам Кусаки стекали крупные дождевые капли. Присев, Купер угрюмо положил на грунт мертвого стрелкового биоморфа, с которым сроднился за годы службы. Нужно было срочно проверить другие помещения базы – не найдется ли там какого оружия, не затаилась ли еще где парочка врагов.
Над пылающей базой стелился плотный дым, подсвеченный языками алчного пламени.
Раздался писк сканера, зафиксировав неподалеку два живых объекта размером с человека. Биоброня Купера тоже умирала, ее поверхность испещрили глубокие дымящиеся трещины, а все нейросистемы срабатывали с серьезным запаздыванием. Поэтому защитный биоморф зафиксировал противников, когда они были уже совсем рядом – один впереди, другой метрах в двадцати следом за первым, видимо, подстраховывал напарника.
Фред скользнул к стене, надеясь затаиться и пропустить врагов мимо себя, однако первый из них внезапно остановился. В грозовом отблеске мастер-сержант разглядел возле жилого барака человеческую фигуру. Он сразу узнал арагонца – это был рогатый Лече с тяжелым плазмометом в руках.
– Ну что, кизлода? – злорадно произнес пират. – Набегался, настрелялся? Афармат! Сейчас я тебе выпишу знатный счет за Бяку, муяврия. И за ребят, которых ты вон там покрошил. Меня сабата по голове не погладит, конечно, что не взял имперскую крысу живьем, а запек ее, как марбу, но зато сколько удовольствия!..