- Слушай, Коля, а почему ты продавщиц на работу берешь с именами цветков?
- Так ты и справки обо мне успел навести? А? Друг детства?
- Да не преувеличивай, не были мы никогда друзьями. И справок я никаких не наводил. Просто думаю, что раз была Лилия, значит, есть и Роза?
Тут уж Лейкин сам опрокинул на пол поднос с серебряными вазочками. В одной печенье, в другой шоколадные конфеты в ярких фантиках. Нагнулся, собирая их с ковра. Из-под стола глухо сказал:
- Не были никогда друзьями, говоришь? А что ж ты тогда в душу лезешь? Хочешь узнать о том, в чем себе-то не всегда хочется признаться?
Леонидов тоже нагнулся туда, под стол:
- А что здесь такого личного? В Лилии и Розе?
- А твою жену как зовут?
Алексей распрямился, Лейкин вдруг тоже вынырнул из-под стола, зажимая в руке печенье. Глядя, как его сильные, гибкие пальцы с маникюром и серебряными кольцами крошат сдобное тесто, Леонидов поспешно сказал:
- Мою жену зовут Александра. Саша. Понятно? И желтых пакетов у нее нет.
- Каких пакетов? – прошептал Лейкин.
- Тех самых. С подсолнухами.
- Ты икебану-то свою возьмешь? – Лейкин сделал вид, что про подсолнухи не услышал.
- Нет. Она твоя. И, если хочешь, я тут еще пару коряг могу передвинуть.
- А что тебе в корягах-то не нравится?
- А черт его знает! Не нравится – и все. Убого ты, Коля, мыслишь!
Алексей понимал, что вот теперь он Лейкина обидел. Сильно обидел. Но, в самом деле, чего это человек художником себя вообразил? Творцом? Деньги, значит, большие ему мало делать, надо еще и матерью-природой прикрываться. Он, мол, единственный понимает ее красоту. А вот, дудки! Не понимает.
- Я пришел за книжкой, - сказал Алексей, поднимаясь. - Дай моей жене про икебану почитать.
- Значит, это был не предлог? Не милицейские штучки?
- Последний раз повторяю: в милиции больше не работаю. Я коммерческий директор фирмы «Алексер». Возьми мою визитку и успокойся. Можешь завтра на работу позвонить. Проверить.
- А то вы не можете сделать так, чтобы мне там все, что положено сказали, - усмехнулся Лейкин.
Закрывая за Леонидовым дверь, он сказал:
- Привет жене.
И Алексею эта фраза почему-то очень не понравилась.
… все цветы мне надоели
Это не мое. Забыть и успокоиться. Ну, что особенного случилось? Ничего. Ровным счетом, ничего. Пришел бывший одноклассник, обломил на ветках в вазе пару сучков. Ненужных, как оказалось. Но почему я-то не увидел, что они не нужные? Почему?!
А потому что каждый раз одно и то же: «Это не мое». Но ведь столько лет искал, а оказалось, что моего-то ничего и нету. Вот и сейчас. Творил, искал, думал, что созидаю. С линейкой и транспортиром. А в конце конспекта маленькое пожелание, совсем крохотное: глаз, рука и сердце не должны быть в плену у правил. Вот и все. Я выучил наизусть и понял весь конспект, а эту фразу не понял. Как же так? Ведь, получается, что те, кто только и делает, что следует правилам, не творцы? А творцы те, кто верит только в глаз, руку и сердце?