Лаура стояла у ступеней алтаря. Она была одна. Шаферы, подружки невесты, члены семей — даже, очевидно, и священник — все ушли. Ее голова была опущена, в руках она все еще держала ветку искусственных цветов и сжимала ее так сильно, будто и в самом деле это был прекрасный букет из амариллисов, который ей предстояло нести завтра…
Букет, вспомнила Кэтлин, перебирая в уме, что она должна будет сделать. Его тоже надо отменить. И это после всей нервотрепки, через которую она прошла, заменяя отсутствующие для букета каллы амариллисами…
— Ты, наверное, тоже сердишься на меня? — спросила Лаура.
— Нет. Я — нет.
Лаура испуганно подняла голову.
Кэтлин была и сама удивлена, обнаружив, что говорит правду, а не принятую в обществе отговорку.
— Венчаются, только когда уверены, что поступают правильно, — спокойно сказала она. — А ты, вероятно, не была уверена. Это все, что мне нужно знать.
Глаза Лауры наполнились слезами.
— Я думала, ты тоже ушла, — прошептала она. — Ты меня презираешь?
— Конечно же, нет. Это моя работа — помогать вам.
— Моя мать уехала. Она отказалась меня поддержать. Она сказала, что я должна была подождать по крайней мере до завтра…
— Прежде чем мы начнем отменять заказы? Несомненно, она хочет дать тебе шанс еще раз все взвесить и прийти в чувство, — сухо произнесла Кэтлин.
— Я не хочу. — Лаура впервые слабо улыбнулась, когда услышала свои слова. — Я имею в виду…
— Ну это, конечно, не поможет, если она будет оказывать на тебя давление, чтобы ты изменила свое решение. Ты остановилась у критической черты.
— Она хотела, чтобы я перешагнула через это. И я собиралась… особенно когда ты сказала мне о нервном напряжении, которое все испытывают перед свадьбой. А потом, когда священник спросил, хочу ли я взять этого мужчину… Я просто не могла, Кэтлин.
— Ну хорошо, что ты не стала ждать до завтра, — практично заметила Кэтлин. — Давай начнем. Нам предстоит много сделать. Прежде всего, я позвоню на фирму, обслуживающую банкет, и в цветочный магазин. А потом займемся списком приглашенных.
Лампы гасли одна за другой, и священник вернулся в церковь.
— Вам нужно место для работы? — спросил он. — Или для разговора? Я оставлю ключи…
Кэтлин покачала головой.
— Мы сейчас поедем ко мне. Так или иначе, все бумаги и документы у меня дома.
Одри заварила себе чашку чая на кухне, которая выглядела теперь так, будто по ней пронесся ураган. Она смутилась, когда они вошли. Кэтлин пробормотала извинение, дала Лауре какой-то напиток, а сама поднялась наверх переодеться.
Когда она спустилась, Одри сидела в гостиной на диване, голова Лауры лежала у нее на коленях, и она гладила волосы девушки.