— Прежде всего то, как ты одета.
Кэтлин совсем забыла про халат. Он был коротким и сшит из легкой махровой ткани. Только сейчас она обратила внимание на взгляды молодых мужчин, ходивших через кухню, — от робких, смущенных до дерзких.
— Иди и сейчас же надень что-нибудь.
Если бы он не приказал, Кэтлин спокойно бы извинилась и поднялась в свою комнату. Но от холодного приказного тона у нее зашевелились волосы на затылке.
— Почему? — упрямо спросила она.
— Потому что мы, конечно, не можем улаживать этот вопрос среди такого беспорядка.
Он с неприязнью посмотрел вокруг.
— О! Ты? Так ты, наконец, признаешь, что нам надо уладить кое-что? — любезно спросила она. — И ты просто заскочил и ожидаешь, что это будет удобно для меня?
— Я, конечно, звонил, но не мог дозвониться и условиться о времени, чтобы обсудить эту проблему.
Вот тут он прав, и Кэтлин должна была это признать.
Лаура прикрыла телефонную трубку рукой.
— Извини, Кэтлин. Я доставила тебе и так слишком много хлопот. Послушай, вряд ли мы сможем еще что-нибудь сделать. Я все же буду продолжать обзванивать приглашенных гостей по списку, но ведь только одна телефонная линия…
— И так как это твоя свадьба, Лаура, — сказал Маркус, — и это было твое намерение отменить ее, будет честно, если эту затруднительную работу сделаешь ты. Одевайся, Кэтлин.
Полагаю, я бы тоже так сумела. Разговор должен состояться. И чем скорее, тем лучше. И он прав, они, конечно, не могут говорить об этом здесь.
Она покорно направилась к лестнице.
Из чистого упрямства она проигнорировала элегантное, спортивного покроя пальто Маркуса и его модный галстук и надела джинсы и хлопчатобумажный спортивный свитер. На всякий случай она оставила макияж, стянула волосы на затылке лентой и сунула ноги в парусиновые туфли.
Когда она спустилась, Маркус на мгновение пришел в замешательство.
— Я думал, мы позавтракаем в клубе, но твой костюм вряд ли для этого подойдет.
Она любезно улыбнулась:
— Извини. Я подумала, что ты спешишь. А как насчет стоянки грузовых автомобилей вместо клуба? Там тебя никто не узнает.
Он сердито взглянул на нее, и Кэтлин напомнила себе, что сарказм тут неуместен. Лучше всего закончить разговор быстро, спокойно и без обвинений. Все это было ошибкой, но вина в большей степени ее — и рана не заживет быстрее, если резать по живому.
— Извини, Маркус, — сказала она с искренним сожалением. — Я не должна была говорить резкости.
Он заботливо посадил ее на переднее сиденье своего «мерседеса» и сказал:
— Конечно, я понимаю, дорогая. Последние два дня у тебя выдались тяжелыми. — Он обошел вокруг машины и, садясь рядом с ней, игриво погрозил ей пальцем. — Я должен тебя предупредить, Кэтлин, если ты еще раз бросишь трубку, я буду очень недоволен.