— А вот это правильно, — недобро усмехнулся Второй; черные глаза его мутно блеснули, как спинки жуков, копошащихся в засохшей земле. — Ты вместо Ныряльщика…
Слуга: только не говори лишнего
— …и твое дело быть такой же куклой, как он.
Слуга: да заткнись же ты!!
— Отец, у тебя жар, — сказал Слуга вслух. — Ты оскорбляешь Мудрейшего и Ныряльщика. Сам не знаешь, что говоришь. Боюсь, сегодня тебе не стоит принимать участие в заседании.
— Что значит «куклой»? Что он имеет в виду? — чужим, комариным каким-то голосом поинтересовался Мудрейший. — Я предам ваши слова огласке на заседании Совета…
Слуга: видишь что ты наделал старый дурак переходи к плану В.
Второй приоткрыл рот — маленькую темную дырку в седых зарослях бороды — и зашелся в приступе кашля. Белесый язык то высовывался наружу, как любопытный червяк из норки, то прятался внутрь.
— Он просто бредит. — Слуга Порядка сочувственно похлопывал Второго по спине. — Он еще нездоров, я зря его поднял с постели…
— Изоп, — старик брезгливо передернул плечами, чтобы Слуга убрал руку.
Приступ кашля прошел, но дышал Второй тяжело. Розовато-белый червяк снова выбрался из норы и потерся о запекшиеся стариковские губы, оставив на них липкий слизистый след.
— Сынок… — Второй посмотрел на Зеро, и Мудрейший отметил, что взгляд его прояснился. — Я был с тобой неподобающе груб. Ты прости меня, старика. Болезнь и тревога пожирают меня изнутри, как некормленые питомцы. Поэтому я бываю несдержан и слегка… не в себе. Так что… могу я рассчитывать на ваше великодушное прощение, Мудрейший?
— Разумеется, — бесцветно и звонко отозвался Зеро. Как кукла. Я как механическая говорящая кукла…
Старик с усилием приподнялся и протянул Зеро дрожащую костлявую пятерню. «Прямо так, без перчатки. Очень трогательно», — все так же механически подумал Зеро и пожал протянутую ему руку. Она была сухой и горячей.
Превозмогая отвращение, Второй задержал ледяную руку Мудрейшего в своей. Его сын был прав. Груб, но прав. Не нужно было выходить из себя.
— Ну, без обид, — сказал он. — Теперь на вот. — Второй открыл ящик стола и извлек оттуда замусоленный несвежий листок, исписанный кривыми каракулями с обеих сторон. — Прости за почерк, — старик виновато скорчился. — Практики-то никакой в первом слое… Не то что у вас, Мудрейший.
— Что это? — зачем-то спросил Мудрейший, хотя он прекрасно знал, что.
— Это мой вариант вашей Первой Речи, — отозвался Второй.
— Я не собираюсь…
— Прошу вас, — старик примирительно поднял руку. — Для начала просто прочтите. Если не согласитесь с моим вариантом — что ж, предложите Совету Восьми свой. Хотя, на мой взгляд, это будет огромной ошибкой.